Станислас-Андре Стееман - Ночь с 12-го на 13-е

— Знаком ли вам человек по фамилии Зецкой?

— Нет, мы с ним не знакомы, но я слышал о нем много плохого.

— Я подозреваю Герберта Абоди в том, что он занимался торговлей наркотиками, — начал Малез.

— Я тоже! — живо перебил его Джей Джей Лоуренс. — И это была еще одна из причин моей поездки в Кантон. К несчастью, время для торговли уже ушло, и…

— Сколько времени вы живете в Китае?

— С десяти лет.

— А сами когда-нибудь пробовали курить опиум?

— Никогда! — возмущенно ответил Лоуренс. — Я осуждаю употребление опиума, табака и алкоголя. Стремлюсь вести простую и здоровую жизнь.

Малез встал. Он точно знал, что надо задать подозреваемому еще кучу вопросов, но и понимал, насколько это бесполезно.

— Благодарю вас, мистер Лоуренс… Желаю огромного счастья и здоровья Арчи, — добавил он, повинуясь какому-то неясному импульсу.

А затем обратился к мистеру Ву:

— Вы посылали кого-нибудь в итальянский ресторан?

— Да. Оттуда звонил человек, судя по описанию, похожий на Стива Алкана.

— Ах, так! Интересно, что ему было нужно от Абоди… А Матриш, он-то что говорит?

— Молчит. Вернее, утверждает, что никогда вас не видел.

— Главное, что его видели! Надеюсь, вы проведете с ним еще хотя бы один… одну дружескую беседу?

— Разумеется. Но моим людям выпало счастье напасть на след мисс Моны Линдстром, и я подумал, что…

Малез не стал слушать дальше.

— Мисс Мона Линдстром! — заорал он, распахивая одну дверь за другой. Когда он обернулся, девушка уже сидела напротив мистера Ву, лихорадочно натягивая на колени юбчонку.

— Я ничего не знаю! — сказала она, опережая вопросы полицейских. — И я… Я все равно ничего не скажу!

— Какая долгая и трудная дорога… — вздохнул мистер Ву.

Малез подошел ближе.

— Мисс Линдстром! Где вы были и что делали вечером 12-го?

— Я… Меня пригласили поужинать…

— Кто пригласил?

— Стив Алкан.

— В ресторан «Roma»?

— Да. А откуда вы знаете?

— Я подменял там уборщицу в туалете! Вы вернулись в семейный пансион, где проживаете, только к часу ночи. Почему так поздно?

— Потому что… Потому что я надеялась, что вообще туда не вернусь!

— Чего вы ждали? Что вас похитят?

— Не знаю… Ну, не знаю, и все…

— Мистер Алкан оставлял вас одну в течение вечера под предлогом того, что ему надо позвонить по телефону?

— Да. Два раза.

— Два раза?

— Да, а потом совсем ушел.

— Вы последовали за ним?

— Нет, я еще немного посидела там: он перед уходом заказал для меня блинчики с горящим ромом.

— Вам не удалось выследить, догнать его?

— Нет, я… Я заблудилась. Запуталась в улицах. Шел дождь, но мне не хотелось возвращаться в пансион.

— Почему он вас бросил? Вы поссорились, поспорили?

— Нет! О чем нам спорить?

— Сейчас вопросы задаю я.

— Он сказал, что у него свидание…

— С кем? С женщиной?

— …

— В общем, даже если бы он погиб, вы бы об этом не узнали?

Глаза Моны наполнились слезами.

— Да, потому что… потому что мне все равно!

— Все равно, так как вы его больше не любите?

— Не люблю.

Малез посмотрел на мистера Ву и вздохнул.

— Еще одна невиновная!

Мона зашевелилась на стуле, собираясь подняться, но Малез жестом удержал ее на месте.

— Погодите минутку! — Он взял со стола принесенный железный чемодан, открыл его и достал пишущую машинку. — Возьмите листок бумаги… Начинайте печатать… Нет, погодите! Скажите сначала, узнаете ли вы эту машинку?

— Нет… Мне кажется, я ее раньше не видела…

— Отлично. Пишите… «Передайте пятьдесят тысяч долларов нищему, который стоит у ваших дверей, иначе вам не пережить ночи с 12-го на 13-е»… Так. Поставьте подпись: «Зеленый Дракон»… Теперь, дальше — постскриптум: «Не трудитесь: вам не удастся ничего вытянуть из нищего: небеса отказали ему в способности видеть, японцы отняли язык»… Напечатали? Покажите!

Малез сам вытащил из машинки отпечатанное письмо и положил листок перед мистером Ву рядом с подлинниками посланий Зеленого Дракона, переданными ему в свое время месье Венсом.

— Гляньте-ка сюда! Ничего не замечаете?

— Было бы трудно не заметить. В обоих текстах — одни и те же дефекты печати: плохо пропечатана поперечная черточка буквы «т», «п» почти не отличается от «н», у прописных букв верхушки практически не видно, межстрочные интервалы неровные… Вы полагаете, этого достаточно, чтобы прийти к заключению, что в обоих случаях использовалась одна и та же пишущая машинка?

— Ха! Еще бы мне не полагать! Если бы был обнаружен один-единственный сходный элемент, шансы найти другую машинку с таким же дефектом равнялись бы примерно ста четырем к одному. В случае сходства двух элементов вероятность, что использовались две разные машинки, снижается пропорционально квадрату ста четырех, то есть это будет уже десять тысяч восемьсот шестнадцать к одному. Но если можно насчитать столько одинаковых дефектов печати, сколько насчитали вы в двух аналогичных текстах, сто четыре придется возвести уже в шестнадцатую степень! У меня нет под рукой логарифмической линейки, но число тут должно возрасти до нескольких миллионов!