Питер Мэй - Скала

Уилсон вернулся к шее.

— Здесь тоже нет указаний на то, что наш ангел боролся с убийцей. Если человек защищается, он может поцарапать собственную шею, пытаясь оторвать от нее руку убийцы, вот один из источников кожи под ногтями. А так характер травмы шеи, ее цвет говорят о том, что покойный почти наверняка был мертв, когда его повесили, — он перешел к скамье, на которой разложил фотографии. — А если посмотреть на лужу крови на полу и соотнести ее с тем, как кровь и жидкости стекали по телу, придется заключить, что Ангела выпотрошили, подвесив к балке, когда он был уже мертв. При нанесении раны кровь не находилась под давлением, иначе на полу были бы характерные брызги. Она просто вытекла из тела через разрез.

Ганн спросил:

— Значит, его задушили, потом мертвого подвесили к стропилам и выпотрошили?

— Пока я ничего не могу сказать! — терпением профессор не отличался. — Я просто думаю вслух. Господи, мы только начали это чертово вскрытие!

Ассистенты аккуратно перевернули тело, и жировые складки вокруг диафрагмы растеклись по холодной стали. Толстые дряблые ягодицы, все в ямочках, были сплошь покрыты кудрявыми черными волосами. Такие же росли вокруг шеи и плеч. Никаких повреждений, кроме как на шее, не было.

— Ну вот… — профессор в разочаровании покачал головой. — А я почти надеялся найти у него под лопатками крылья.

Он перешел к голове трупа и начал внимательно осматривать кожу, разделяя волосы, как будто искал вшей.

— Надеетесь вместо крыльев найти рога? — спросил Фин.

— А если найду, ты удивишься?

— Нет.

— Ага! — на этот раз Уилсон нашел нечто, что его не разочаровало. Он взял скальпель, очистил от волос участок кожи на затылке и показал красно-фиолетовое пятно размером с грецкий орех и овальную вмятину, которая пружинила под пальцами. Кожа на этом месте была повреждена, вокруг засохла кровь. — Ему размозжили череп!

— Кто-то ударил его сзади, — заметил Фин.

— Очень похоже. Синяки на коленях, локтях и лбу — от довольно жесткого падения. Судя по форме вмятины на черепе, били металлической трубой, бейсбольной битой — чем-то таким. Станет понятнее, когда вскроем череп.

Тело перевернули лицом вверх, голову уложили на металлический блок особой формы, и профессор Уилсон начал слой за слоем исследовать тело Ангела. Он сделал У-образный разрез — от плеч до грудины, затем вниз по центру груди и живота до лобка, чтобы можно было обнажить грудную клетку. Разрезал ребра специальными ножницами, потом вытащил грудину и обе половинки щита, который появился у человека в ходе эволюции для защиты уязвимых внутренних органов. Эти органы — сердце, легкие, печень, почки — по очереди удалялись из тела и взвешивались в другом конце комнаты. Все измерения записывались мелом на доске, а затем из органов брали образцы ткани на исследование.

Для человека своего возраста и веса Ангел был в среднем состоянии. Легкие потемнели от многих лет курения, просвет артерий сузился, но они пока еще пропускали кровь. Печень несла на себе следы злоупотребления алкоголем: ее бледный серо-коричневый цвет и узловатая структура говорили о начинающемся циррозе. Чтобы добраться до почек, профессору пришлось прорезать внушительный слой забрюшинного жира.

Скользкий, заполненный жидкостью желудок Уилсон опорожнил в миску из нержавеющей стали. Фин отшатнулся от запаха, а профессор, казалось, смаковал его. Он закрыл глаза и несколько раз втянул воздух, как собака.

— Карри! — сообщил он. — Возможно, бхуна из ягнятины, — глаза его засверкали, когда он заметил отвращение Фина.

— Он ел карри в «Балти Хаус» в Сторновэе около восьми вечера в субботу, — произнес Ганн вполголоса.

— Хм! Вчера мне тоже стоило заказать карри.

Фин с неудовольствием вдохнул.

— Еще и алкоголем пахнет.

— Свидетели говорят, он выпил прилично пива в клубе Кробоста, когда вернулся из города.

— Ну, — начал профессор, — я бы сказал, что содержимое его желудка в основном не тронуто. Частично переварено. Остатков лекарственных средств не обнаружено. Присутствует запах этанола. Какой бы идиотский коктейль из карри и спиртного он ни потребил, обратно он его не выдал. Так что теперь мы можем утверждать, что рвотные массы, найденные на одежде жертвы, принадлежат убийце.

Затем Уилсон начал отделять кишки от слоя жира, разворачивать и продольно разрезать с помощью ножниц. Запах экскрементов был невыносим: Фин с трудом сдержал тошноту. Ганн сдавленно охнул; Фин обернулся и увидел, что тот крепко зажал рукой рот и нос.