Гарольд Роббинс: Насилие и власть

Прямо перед собой я увидел голые ягодицы сестры, которые яростно дергались, в то время как разбойник старался повалить ее на спину и прижать к решетке. Ее ногти царапали ему лицо, оставляя красные следы. Наконец, он сильно ударил ее в грудь, и она упала спиной на решетку.

Ее рот был открыт, она тихо, почти беззвучно, стонала. Потом повернула голову в мою сторону, и на меня уставились ее обезумевшие, ничего не видящие глаза. Ее маленькие груди распластались по торчащим ребрам, а живот показался мне какой-то пугающей впадиной.

Неожиданно я сообразил, что он собирается делать. Я не раз видел, как коров подводили к быкам. Даже в полумраке я видел, как напрягся живот бандита, поросший внизу густой шерстью, среди которой белело что-то, напоминающее короткую ручку метлы, которой служанки подметали нашу галерею.

Сестра отчаянно дернулась, пытаясь вырваться, но он уперся волосатым локтем ей в живот, прямо под ребра, и зажал рот огромной ладонью, которая закрыла почти все лицо. Она слабо застонала, и снова дернулась всем телом, выскальзывая из-под него. Разбойник глухо выругался и коротко, наотмашь ударил ее в лицо. Ее голова с деревянным стуком упала на решетку.

Какую-то долю секунды он был неподвижен, как будто завис в воздухе над ней, потом зарычал и вздрогнул, медленно наваливаясь на сестру, и ее крик перешел в слабый угасающий стон. Он содрогнулся несколько раз, все сильнее прижимаясь к ней, и вдруг издал дикий звериный вой.

В этот момент он поднял голову, и прямо перед собой я увидел мутные отсутствующие глаза и широко открытый рот, хватающий воздух. Сестра снова застонала, из-под нее потекла темная струйка крови. Я почувствовал, как откуда-то, из глубины моего существа, поднимается отвращение и ненависть.

Я задрожал и понял, что хочу убить его.