Александр Горохов: Приговоренный к власти

Телефона на работе у Журавлева не было — не та должностишка, чтоб иметь телефон да кабинет.

Лешка пошел на кухню заварить кофе, но Журавлев, как всегда, услышал его — услышал за двадцать километров, через кварталы московских домов от Останкина до Измайлова. Звякнул телефон, и Лешка взял трубку, сказал уверенно:

— Привет, Журавель. Какая там хренота у нас происходит?

— Гутен таг, кабальеро, — врастяжку ответил Журавлев. — М-м… Что происходит? Главное, вчера меня назначили ассистентом режиссера в редакции документальных фильмов… Но это счастье может сегодня же кончиться самым трагическим образом…

Лешка не подгонял и не перебивал. Журавлев мог замолчать. В серьезных ситуациях течение мысли у Саньки было замедленным — в митинговые трибуны и дискуссионеры он не годился.

— Еще более главное состоит в том, что шайка мерзавцев рвется к власти и почти ее захватила. Президент заточен на даче в Крыму. Пришел твой звездный час, Лешка, твой Аркольский мост Наполеона.

— В каком смысле?

— Лети в Крым, освободи президента, привези его в Москву, и завтра ты на коне. Или можешь сделать наоборот, примкни к ГКЧП, застрели президента и тоже сядешь на белого коня-победителя.

— Алик помчался на баррикады…

— М-м… Без его писклявой трубы там, конечно, не обойдутся.

— Это действительно серьезно, Саня?

— Серьезней некуда. Лови миг удачи. Ты ее давно ждал.

— Да не ждал я ничего! — слегка осерчал Лешка.

— Это тебе так кажется. Или не понимаешь, что подсознательно, неосознанно ты все время ждал поворота колеса фортуны, чтобы все поставить на кон и выиграть. Или проиграть на этот раз вчистую.

— Ты думаешь…

— Я не думаю, я знаю. Без стрельбы и кровавой мясорубки такие дела в России не обходятся… А ты все-таки прошел воинскую службу, кое-какой опыт афганской войны имеешь… М-м… Ты можешь отыскать свое перспективное место. По обе стороны баррикады.

— Так ты, значит, обо мне полагаешь? — слегка обиделся Лешка.

— М-м… Извини. С троглодитами коммунистической идеи тебе не по пути, даже твоей полной идеологической беспринципности. Так что вылетай в Крым, спасай Горбачева… Но все-таки…

Журавлев замолчал, и через полминуты Лешка не удержался:

— Так что?

— Все-таки пойми, что никакой успех, никакая победа и слава не будут для тебя ничего значить, если схлопочешь пулю между глаз.

— В Джалалабаде повезло.

— Да. Однако ты не получил за свои подвиги лаврового венка… М-м… Играй по-крупному. Я принесу красивый венок на твою могилу… Во всяком случае, запиши мой телефон и звони каждые два часа. Я все-таки владею информацией и вижу больше. Может быть, откорректирую огонь твоей батареи.

— Я поеду на Манеж…

— Оставь Манежную площадь идеалисту Латынину. Двигай к Белому дому. Рвущиеся к власти сцепятся в кровавой схватке там. А ты… М-м… Не лезь в первую линию атакующей фаланги. Помни, что истинные победители, которые при жизни получают лавры, стоят в сторонке, но на командных высотах. До вершины тебе, понятно, не добраться, но будь где-то рядом.

— Понял.

— Надеюсь. Запиши мой персональный телефон.

Лешка записал номер телефона, и на этом его оценка создавшегося положения окончилась. Все было ясно.

Собрался Лешка быстро, по-солдатски. Натянул старые, но еще прочные джинсы, обул разношенные крепкие ботинки, облачился в тонкий свитер, а на него накинул ветровку. Милицейскую дубинку он пристроил за шиворот, так что она повисла вдоль хребта на специальной петельке. Выхватывалась из-за головы очень легко и для противника неожиданно, что было уже проверено. Деньги наскреблись по карманам вовсе ничтожные, но он решил забежать в видеотеку и взять оттуда всю наличность и тот конверт, в котором лежала сумма, предназначенная Арабу, — потерпит, учитывая ситуацию.

Из документов он взял паспорт и военный билет, поколебался и нашел второй военный билет, на имя Хавло Михаила Федоровича. Лешка купил документ у незнакомого Хавло против своей воли — парню до смерти хотелось переспать с девчонкой, а без бутылки коньяка это дело не разгонялось. Денег на бутылку у Хавло не было, а сексуальные желания по уровню природной силы преобладали над чувствами воинского долга. При невнимательном сравнении фотографии Хавло в документе с физиономией Лешки — они были похожи. Во всяком случае, тип лица тот же — в меру интересный молодой человек с прямыми бровями и светлыми глазами.

Он выскочил во двор переполненный острым чувством предстоящей борьбы, готовый уже у подъезда своего дома на Никитской увидеть танки. Но танков не было. Вообще ничего такого не было, а шла обычная, размеренная повседневная жизнь старого двора в окружении кленов и кирпичных домов, построенных при товарище Сталине, а потому и сейчас котирующихся достаточно высоко.