Александр Горохов: Приговоренный к власти

Под пыльными липами, возле детской песочницы, компания мужчин «забивала козла». С остервенением лупили костяшками домино по терпеливому столу, матерились от души, густо курили — без всех этих условий домино — не домино. Две пожилые женщины развешивали на веревках белье. Стайка девчонок прыгала по расписанному мелом тротуару.

Король двора, бывший таксист, а ныне частный извозчик Коля приметил Лешку и крикнул:

— Леха, до вечера на бутылку, как?!

Лешка развел руками, и Коля не настаивал, поскольку знал, Лешка Ковригин не даст умереть человеку, если может помочь. А уж тем более, если речь идет о нем, Коле — Короле и властителе двора.

Дворник Викентий уныло мыл машину замдиректора завода «Салют» — он получал за этот труд пять пачек сигарет «Ява», которые менял на десять пачек «Дымка». Просил за работу деньгами, но замдиректора был борец с алкоголизмом и денег не давал.

— Викентий, — окликнул его Лешка. — Ты не знаешь, метро работает?

Тот глянул удивленно:

— А что ему не работать? Все работает, понедельник.

Лешка поразился: да что же там за болваны — устроили мятеж и даже не блокировали транспортную связь в многомиллионном городе?! Не отключили телефонов, электричества, не парализовали город, чтобы в полном спокойствии и без помех сделать свое дело! Мало того! — эти кретины начали такое смертельно опасное дело в понедельник! Больше глупости нормальный русский человек даже с лютого перепоя себе не позволит. Все ясно — мятеж провалится, при таких дураках не может не провалиться.

Пересекая двор, Лешка мельком отметил, что его утренних посетителей — Авдюшко и Ильина — ни у стола игроков, ни у распивочного стола возле гаражей не было. Скорее всего уже сомлели, столь бурно начав с утра, и пошли спать.

Ни на Никитской, ни на Прядильной, на которую свернул Лешка, устремляясь в свою фирму, никаких волнений не наблюдалось. Ровным счетом ничего, обычная жизнь Измайловского района, который считается едва ли не окраиной, хотя на метро до центра около двадцати минут езды. У Лешки даже мелькнула мысль, не сговорились ли друзья разыграть его — это было на них похоже. Но как тогда оценить нахрапистый визит бывшего парторга-теоретика и грузчика?

Он вновь повернул за угол и издали увидел, что у закрытых дверей в подвал видеотеки уже толпилась кучка подростков.

При виде Лешки солнечно-рыжий кудрявый мальчишка весело крикнул:

— Здравствуйте, дядя Леша! Откроете сейчас? Вы достали американский фильм «Челюсти», как обещали?

— Привет. Достал, но сеанса сегодня не будет. Не открываем.

— Почему? — в пять голосов заныли ребята.

Объясняться с ними было бессмысленно — путч их тоже не волновал.

— По техническим причинам, — ответил Лешка. — Шагайте лучше на пруды, искупайтесь, пока погода.

Огорченные ребятишки ушли. Лешка спустился на три ступеньки вниз, достал ключи от патентованного финского замка и попытался отомкнуть дверь. Ключ в замке слегка заело, что удивило Лешку — финский механизм обычно работал легко и беззвучно. Он нажал посильнее, в замке что-то хрустнуло, но ключ провернулся и двери открылись. Непонятно от чего насторожившись, Лешка прошел коротким коридорчиком в зал и замер. В просмотровом зале один японский большой телевизор был разбит. По экрану ударили чем-то железным или кирпичом — это не имело значения, поскольку сквозь разбитый кинескоп просматривались все вырванные внутренности аппарата. Второй, запасной, телевизор и видеомагнитофон аккуратно стояли у дверей, будто приготовленные к выносу. Остатки основного, рабочего, видеомагнитофона «Сони» валялись у стены — впечатление было такое, что нежный японский аппарат грохнули об стенку, чего он, естественно, не пережил.

Ящик с видеокассетами был раскрыт — замок на нем стоял символический, хлипенький. Все кассеты вывалены на пол, и кто-то потоптался по ним слоновыми ножищами. Половина уже ни для какой демонстрации не годилась.

«Сигнал Араба? — мелькнула у Лешки первая мысль. — Но ведь день сбора оброка сегодня или даже завтра, да и не похоже на него такое варварство. Деньги! Деньги в сейфе!»

Лешка быстро пересек зал и влетел в кабинет. Сейфом называли небольшой железный ящик, висевший над столом. Дверца его была искорежена и открыта.

А из-под стола торчали чьи-то ноги в грязных, истоптанных кроссовках отечественного производства.

Лешка медленно обошел стол.

Лицом вниз лежал Авдюшко, неловко раскинув и вывернув в стороны руки, отчего походил на птицу с перебитыми крыльями, рухнувшую с небес. Из левого уха торчала круглая рукоятка какого-то инструмента. Ни на голове, ни на полу крови не было.