Ольга Володарская: Каждый день как последний

— А если бы не достали меня? — спросила Дина.

— Тебя бы достали в любом случае. Ты не Паша. Ты в России, и у тебя до сих пор не перерезана пуповина. Ты бы примчалась, узнай, что с одним из твоих родителей что-то случилось.

— А как вы отыскали Егора? Он прописан у родителей, а жил…

— Он человек известный, с ним было легче всего. Вы поймите, найти можно любого. Вопрос лишь в деньгах. Ну и во времени, конечно. Поэтому кому-то из вас пришлось посидеть на цепи в отдельной конуре. Так у меня получился спектакль в стиле саспенс. Я поставил его для себя, ты прав, Паша. Но его оценят и любители литературы, когда прочтут мой роман.

— Георгия убила Дельфия. А Егора ты?

— Да. Решил попробовать, чтобы понять, каково это, и с большим правдоподобием описать…

— И каково?

— Тяжело, скажу честно. Хотя Егора я даже за человека не считал, так, животное, причем самое примитивное. Но в глаза все равно смотреть жутко. Поэтому я ему лицо и закрыл платком.

— Но зачем ты вырезал на его животе эмблему секты? И как тебе это позволила Дельфия?

— О, она не знала. Я велел ей уйти. И, убив Егора, заклеймил его еще раз. Я понял, что мне пора избавляться от сообщницы. А еще пустить полицию по ложному следу. Я поэтому Дельфию втянул в это. Внушил Фи-фи мысль о том, что без ее помощи мы к Егору не подберемся. На самом же деле я просто хотел ее подставить. Она меня бесила.

— Ты убил Дельфию, чтобы все свалить на нее?

— Я только лишь кинул в ее имбирный напиток сильнодействующую сердечную таблетку. Вернее, три. Она могла бы выжить. Но ее слабый моторчик не выдержал, остановился. Когда я понял, что она не дышит, спустился вниз, хотел все обставить красиво. Разбросать амулеты, алтарь поставить, свечи зажечь. Будто в доме месса проходила, а Дельфию обрядить в мантию, но… Я не успел! Вы явились! Как же я испугался, знали бы вы…

— Но ты успел скрыться в дворницкой.

— Благо при себе имелись кое-какие вещи! Как я привязывал себя к стулу! И какое счастье, что он был в комнате! Тогда я решил, что с меня хватит. Это слишком тяжело. Да и крайне опасно. Так что вы, ребята, остались бы живы в любом случае… — Он, задумавшись, закатил свои голубые глаза. — Хотя… Не факт. Возможно, через несколько лет, когда фанаты замучили бы меня просьбами написать продолжение, я нашел бы вас. Ведь ваши герои… именно ваши… в моей книге остались в живых.

В дверь заколотили.

— Полиция, — сказал Паша.

— Что ж… Я готов встретиться с ее представителями.

Кен встал с кресла. Но перед тем как двинуться к двери, прикурил сигарету. Попыхивая ею, он прошел в прихожую и отпер замок.

Дверь распахнулась. Да так резко, что Кен едва не получил по носу.

В квартиру ворвались…

Нет, не мужчины-полицейские. А две женщины: Дарья и Наташа. Помощница Дельфии тут же накинулась на Кена. Наташа пыталась ее остановить. Но все зря. Высокая, мощная Даша стряхнула ее с себя, как котенка. Впрочем, и с рослым Кеном она справилась так же играючи. Когда он попытался ее ударить, пнула его в колено. Кен осел. Все происходило в таком бешеном темпе, что даже Паша, не жалующийся на быстроту реакции, не успел что-либо сделать.

Едва Кен оказался на коленях перед Дашей, она схватила его за волосы, запрокинула его голову и резанула по горлу ножом, выхваченным из кармана плаща.

— Это тебе за Фи-фи! Сдохни, тварь!

Из раны на шее брызнула кровь и… вылетело облачко дыма. Дине показалось, что это душа Кена покинула тело, но нет… Он был еще жив.

— Значит, я стану знаменитым после смерти, — просипел он. Кровь пузырилась на его шее и на губах. — Это я тоже допускал…

Затем его глаза закатились. Тело обмякло. Кен, как кукла, которую перестали держать, упал.

Сигарета, выпавшая изо рта, продолжала тлеть. И дым ее тянулся к портрету Валеры, стоявшему за стеклом стенки…

За окном раздался вой полицейской сирены.

Он стоял у стойки регистрации и смотрел на Дину, удаляющуюся от него. Она шла, опустив голову. Плакала! И сердце Паши разрывалось на части, когда он представлял ее лицо в слезах…

— Молодой человек, — услышал он женский голос, — регистрация заканчивается через пять минут!

Он обернулся. Служащая аэропорта, приятная женщина лет пятидесяти, смотрела на него и нетерпеливо постукивала пальцами по стойке.

Паша подал ей свой паспорт и распечатку электронного билета.

— Счастливого полета и мягкой посадки! — улыбнулась ему женщина, протянув посадочный талон.

— Спасибо…