Паула Гослинг - Ответная месть

— Но ты…

Лири теперь стоял у машины и рылся в карманах в поисках ключей. Женщина закрыла дверь. Улица была пустынна, за исключением нескольких детей, игравших в дальнем ее конце. Играли в копов и гангстеров. Страйкер посмотрел на них, улыбаясь.

— Бамс! — кричали они. — Бамс, ты убит.

Когда раздался выстрел, был момент, когда ему и впрямь показалось, что стреляли ребятишки, — но тут же послышался крик Дэйны.

— О Боже!

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лири оседает у дверцы своей машины, голова его разможжена и темна от крови. Брызги были и на белой крыше автомобиля. По мере того, как он оседал, ужасная и густая слизь растекалась по ослепительно белой краске «мерседеса». Лири упал на землю, и слизь начала капать на него с автомобиля.

Дэйну рвало, она задыхалась, закрыв лицо руками.

Дверь дома распахнулась, и женщина, которая так и не помахала Лири на прощанье рукой, встала на пороге. Изгородь мешала ей видеть тело Лири, но она слышала выстрел и вскрик Дэйны и сквозь листву изгороди могла видеть, что «мерседес» на месте.

Она была обеспокоена.

Страйкер застыл на месте — он все еще не мог поверить в происходящее.

И тут он услышал за спиной шум. Заработал мотор. Он обернулся как ужаленный и увидел, как темного цвета «седан» отъезжает от места парковки в нескольких десятках метров от них. За рулем фигура в кепи.

— Бог мой — это же он! — закричал Страйкер. — Заводи мотор, заводи мотор, трогай чертову машину!

«Седан» выехал с парковки, и водитель, на мгновение глянув в их сторону, прибавил скорости и умчался вдоль по улице. Дэйна все еще закрывала ладонями лицо и раскачивалась на своем сиденье.

— Прекрати! Это он — и он уходит! — кричал на нее Страйкер и бил ее по лицу здоровой рукой, пока она не прекратила рыдания и не стала понимать, что он кричит ей. — Поехали, поехали!

Слишком потрясенная, чтобы соображать самостоятельно, Дэйна включила зажигание. Когда они отъехали, женщина пересекала лужайку, подбегая к лежащему Лири.

Ее крики смешались с визгом покрышек их машины.

— Но я не знаю, что теперь делать! — простонала Дэйна, выворачивая на дорогу позади темного «седана».

— Делай, что я говорю. Не думай, не сомневайся, только делай то, что я скажу. Ты будешь размышлять об этом позже, — приказал Страйкер, вглядываясь вперед, чтобы разглядеть номер. Но номерные знаки уходившей машины были забрызганы грязью. Ничего не упускал из виду, мерзавец.

Но Лири — Лири убит.

Это не укладывалось в сознание. Не укладывалось…

— Приготовься повернуть направо, он должен свернуть на следующем перекрестке.

— Откуда ты знаешь?

— Он обгоняет — смотри. Давай быстрее, Христа ради!

— Если я буду вести быстрее, машина перевернется! — крикнула Дэйна.

— Не перевернется. Даже не думай, что случится с машиной, черт побери, не думай вовсе. Просто веди. Он обходит вон ту — давай за ним. Давай за ним!

Она устремилась за «седаном» и в опасной близости обошла огромный грузовик, но затем дорогу им загородил медленно движущийся грузовик с прицепом.

— Я не могу, не могу! — твердила Дэйна, руки отчаянно вцепились в руль — побелели костяшки пальцев. Она ощущала себя так, будто она стоит неподвижно, а мир мчится на нее, все быстрее и быстрее… Она была в ужасе, но голос Страйкера держал ее, приковывал к рулю. Если она не будет слушаться его, казалось ей, если она хоть на секунду выйдет из повиновения, мир взорвется. Она была уверена.

А голос Страйкера звучал уверенно, приказывал ей, не давая времени на раздумья, времени на то, чтобы дышать, чтобы быть самой собой. Она была как бы придатком к Страйкеру, к его воле; она была машиной — а он водителем.

— О'кей, мы подъезжаем к большому перекрестку, и у меня предчувствие, что он повернет направо. Он может свернуть влево — в город, а может вправо — из города, но я думаю, он изберет последнее. Он понял, что мы у него на хвосте… черт побери, поворачивай вправо, сворачивай вправо!

И Дэйна, и тормоза вскрикнули вместе, когда она накренила машину, свернув резко вправо, срезав угол так, что из-под колес отскочила женщина с сумками, разбрасывая помидоры. Один из них ударился в лобовое стекло и растекся красной лужей перед Страйкером. На секунду ему стало дурно, но он тут же включил дворники с душем.

— Нагоняй, нагоняй, мне нужно его разглядеть! — кричал Страйкер, перекрывая голосом вой мотора. Маленький арендованный автомобиль не привык к такому обращению. Почему они не взяли его машину, подумал Страйкер с сожалением и тут же понял, почему. Для того, чтобы Лири не узнал ее — и не доложил, что его преследуют, и чтобы Клоцман затем не выяснил, что Страйкер вовсе не в Филадельфии. Но зато в его машине есть радиотелефон. Из своей машины он мог бы позвонить, попросить помощи, мог догнать темный «седан», прижать его к обочине — и загнать преступника в угол.