Андрей Мягков - Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало

Он бросил трубку, вытер «колбасные» руки висевшей на стуле рубашкой, метнулся в комнату. Из ящика Никиной прикроватной тумбочки достал цветастую, под «палех», коробочку, вынул оттуда катушку, открутил нитку. Тюбик с клеем нашёлся в самом неподходящем месте — торчал из Севкиного зимнего ботинка. Он приклеил нитку поперёк входной двери на расстоянии нескольких сантиметров от пола, осторожно захлопнул дверь и стал спускаться по лестнице.

К зданию военного госпиталя Мерин подъехал с чёрного хода, иначе пришлось бы объезжать полквартала, разворачиваться — терять время.

Он бегом миновал лестницу, больничный коридор, притормозил, проходя мимо санитарки в круглых очках, так и не оторвавшей глаз от толстой, потрёпанной книги, подошёл к знакомой угловой палате и, коротко постучав, распахнул дверь.

На кровати с открытыми, полными невыразимого страдания глазами лежал немолодой, бритый наголо человек с обезображенным синим лицом.

Мерин подошёл к санитарке.

— Скажите, а Филин… Он был в сорок пятой…

Та подняла голову, долго, через толщу слёз смотрела на Мерина, соображала.

— Филин? Какой филин? У нас госпиталь…

— Филин, Анатолий Филин, сотрудник…

— А-а-а, Толя. Состояние удовлетворительное. Завтра после пяти. — Она опять уткнулась в книгу.

— Что «завтра»? Сегодня где он? — Мерин не на шутку разозлился.

— Сегодня? Сегодня я не знаю. Вчера — знаю. Вчера его перевели в общую. Это на третьем этаже. Состояние удовлетворительное, после пяти… А сегодня…

Не дослушав «круглоочковую змею», Мерин помчался вниз по лестнице.

Филина, к своему немалому удивлению, он застал в парке в сопровождении лечащего врача. Тот тащил его чуть ли не на себе.

— Уже гуляем, — недовольным тоном объяснил врач поведение пациента. — Ноги не ходят, руки костыли не держат, а он — вынь да положь на улицу! Так что, похоже, и голова не варит. Передаю с рук на руки. И недолго, через десять минут ему на перевязку. — Он поклонился, передал свою «ношу» Мерину и моментально исчез.

— А и впрямь, не рановато ли они тебя выпускают? На четырёх-то ногах? — Они шли по усыпанной мелким гравием дорожке тенистого парка. Мимо ковыляли дорвавшиеся до весеннего солнца больные. — Полежал бы ещё.

— Да что вы, Игорь Всеволодович, мне здесь уже во как, под завязку. Вы же знаете, я без работы зверею. Спать — не сплю, читать — не читаю. Хорошо хоть в общую перевели, а то в своём каземате совсем одичал, — Филин неудачно ступил на камень, охнул, Мерин едва успел его подхватить. — Да ладно, спасибо, не велик барин, и упаду — не разобьюсь. Не тяните, Игорь Всеволодович, что Вероника?

— Вероника ещё в Америке.

— А Хропцов?

— Она передала — с ним там вроде круто обошлись. «Архив» его у меня. В конторе. В кабинете. В сейфе. Как думаешь — место надёжное?

— В сейфе-то? Да не родился ещё такой ювелир, чтобы ваш сейф вскрыть. Он ведь у вас отечественный?

— Да вроде…

— Ну вот, значит броня — что твой танк, только вместе с кабинетом унести можно.

— Я тоже думаю, надёжное. Так что не торопись, поправляйся. Выйдешь — начнём разбираться. Там столько громких фамилий! Я почитал — в глазах от звёзд да орденов зарябило. Так что, думаю, на нашу с тобой жизнь хватит. Давай, перевязывайся, я в пятницу забегу. — Они подошли к дверям хирургического корпуса, обменялись рукопожатием. Мерин болезненно скривил лицо.

— Ого, ничего себе отъелся на казённых харчах.

Филин улыбнулся:

— Я тут, Игорь Всеволодович, гантелями качаюсь. Нет худа без добра. Раньше времени не было, а теперь… — он махнул рукой. — Не провожайте, дальше я сам. — И заковылял вверх по ступенькам.

Мерин обогнул здание, вернулся к хирургическому корпусу, заглянул в окно тёмного вестибюля.

Анатолий Филин, уткнувшись лицом в стену, разговаривал по телефону. Рядом стояли прислонённые к телефонной будке костыли.

Через весь Каменный мост от кинотеатра «Ударник» и до Охотного ряда нестройно толпились машины.

Чёрный приземистый лимузин, именуемый в народе «членовозом», выплыл на пустынную улицу Фрунзе и, по диагонали пересекая ложбину площади, устремился к Боровицким воротам Кремля.

Преисполненные торжественной важностью момента, вытянулись по стойке «смирно» щеголеватые, в форме с иголочки милиционеры.

Водитель «Чайки», человек с лицом крупного военачальника, на большой скорости, виртуозно вписал свой транспорт в неширокую арку кремлёвской стены.