Сидни Шелдон - Оборотная сторона полуночи

– Нет, – спокойно ответила она. – Будет прекрасный день.

Тогда Ноэлли поняла, в чем дело.

Наступила ее очередь.

В пять тридцать утра, за полчаса до расстрела, Ноэлли услышала чьи-то шаги. Кто-то шел к ее камере. У нее невольно забилось сердце. Она была уверена, что Константин Демирис захочет ее видеть. Ноэлли знала, что никогда еще не выглядела такой красивой, и, может быть, когда он увидит ее… может быть… Появился надзиратель в сопровождении охранника и медсестры, которая держала в руках черную медицинскую сумку. Ноэлли смотрела им за спину, ища глазами Демириса, но коридор был пуст. Охранник открыл дверь, и надзиратель с медсестрой вошли в камеру. Ноэлли казалось, что сердце у нее сейчас выскочит из груди. Волна страха вновь накатилась на нее и грозила захлестнуть еще остававшуюся слабую надежду.

– Ведь еще не пора, правда? – спросила Ноэлли.

Надзиратель испытывал неловкость.

– Нет, мисс Пейдж. Медсестра пришла, чтобы поставить вам клизму.

Ноэлли с недоумением посмотрела на него.

– Мне не нужна клизма.

Надзиратель смутился еще больше.

– Я не хочу, чтобы вы попали… в неприятное положение.

Ноэлли наконец догадалась, что он имел в виду, и ощутила новый прилив страха, повергший ее в страшные муки. У нее схватило живот. Она утвердительно кивнула головой. Надзиратель повернулся и вышел из камеры. Охранник запер дверь и деликатно удалился в конец коридора.

– Жалко портить это красивое платье, – сказала медсестра вкрадчивым голосом. – Почему бы вам не снять его и не лечь прямо здесь? Мне понадобится не больше минуты.

Медсестра принялась ставить клизму, но Ноэлли ничего не чувствовала.

Ей мерещился ее отец, который говорил: «Смотрите! Да у нее на лбу написано, что она королевской крови!», и, отталкивая друг друга, собравшиеся старались взять ее на руки и подержать. Появился священник и спросил: «Ты будешь исповедываться, дитя мое?», но она нетерпеливо замотала головой, потому что ее отец продолжал говорить, и она хотела его слушать. «Ты родилась принцессой, и это твое королевство. Когда ты вырастешь, то выйдешь замуж за прекрасного принца и будешь жить в великолепном дворце».

Ноэлли шла по длинному коридору в сопровождении каких-то мужчин, а потом попала в холодный двор. Отец поднял ее своими сильными руками и поднес к окну, а она смотрела на высокие мачты кораблей, стоящих на рейде и слегка покачивающихся на волнах.

Мужчины повели Ноэлли к стоящему столбу, связали ей за спиной руки, прикрепили к нему веревкой, и отец сказал: «Видишь те большие корабли? В один прекрасный день они станут твоими, и ты поплывешь на них в чудесные страны». Потом он крепко прижал ее к себе, и ей стало спокойно. Ноэлли не могла вспомнить, за что, но отец однажды разозлился на нее, но теперь все уладилось, и он опять полюбил ее. Она повернулась к нему, но его лицо расплылось, стало неясным, и Ноэлли уже не могла вспомнить, как оно выглядит. Лицо отца окончательно стерлось из ее памяти.

Сердце у Ноэлли наполнилось глубокой печалью, словно она потеряла что-то очень дорогое. Она знала, что ей нужно запомнить отца, потому что иначе она умрет. Ноэлли изо всех сил старалась сосредоточиться, но, так и не успев представить себе его лицо, вдруг услышала страшный рев, и в ее тело вонзилась тысяча ножей, причинявших ей невыносимые страдания. Где-то в глубине ее сознания раздался душераздирающий крик: «Не надо! Подождите! Дайте мне увидеть лицо моего отца!»

Но оно уже навсегда исчезло во мраке.

В мерцающем полуденном зное по кипарисовой аллее кладбища медленно шли мужчина и женщина. Густые тени от высоких и красивых деревьев ложились на их лица.

Сестра Тереза говорила:

– Хочу еще раз поблагодарить вас за вашу щедрость. Уж и не знаю, что бы мы без вас делали.

Константин Демирис энергично махнул рукой.

– Это пустяки, сестра, – возразил он.

Однако сестра Тереза знала, что, не будь у них такого благодетеля, женский монастырь давно пришлось бы закрыть. Несомненно, это Божье знамение, что теперь она хоть чем-то может отблагодарить его. Это – thriamvos, триумф победы. Сестра вновь воздала хвалу святому Дионисию за то, что монахиням было позволено спасти американскую подругу Демириса от гибели в бурных водах озера в ту ужасную ночь, когда разразилась гроза. Правда, у этой женщины слегка помутился разум и она ведет снбя как ребенок, но о ней позаботятся. Господин Демирис попросил сестру Терезу оставить эту женщину здесь, в монастыре, чтобы его стены до самой смерти укрывали и защищали ее от внешнего мира. Какой он хороший и добрый человек!