Дей Кийн - Мертвые милашки не болтают

— Я вас знаю, — сказал он Харту. — Вы один из присяжных.

— Да, — ответил Харт.

Коттон открыл было рот, словно собираясь обругать его, но у него не хватило на это сил.

— О’кей! Вы признали меня виновным, — наконец сказал он. — Видимо, вам доставляет удовольствие видеть осужденного и обвиненного в преднамеренном убийстве, так?

Харт спокойно спросил:

— Вы убили Бонни, Гарри? Разговор между нами. Теперь все равно ведь ничего не повредит.

Коттон долго молчал. Потом сказал:

— Я сам этого не знаю. Но думаю, что не убивал. Каким бы пьяным ни был человек, он все равно должен об этом вспомнить. Если бы я не забрал эти проклятые драгоценности, у вас бы даже не было мотива для преступления. — Он покачал головой. — Нет, я не думаю, что убил ее.

— Пэгги, ваша жена, тоже не верила этому, — сказал Харт. — И она поведала мне вчера ночью, что вы не могли этого сделать.

Коттон саркастически рассмеялся.

— Это я уж точно знаю! Я видел, как она сидит в зале суда каждый день, наслаждаясь, в ожидании обвинительного приговора. — Он перестал улыбаться, и голос его зазвучал хрипло: — И трудно винить в этом малышку — ведь я не скрасил ей жизнь.

Харт решил вести разговор в преднамеренно жесткой манере.

— Она мертва, Гарри. Пэгги убили этой ночью. И, кажется, из-за того, что она сказала мне, будто вы не можете быть виновным. Она уверяла, что четыре месяца спустя после так называемого убийства она видела Бонни в Энзенаде.

В комнате, где они находились, стоял стол. Коттон схватился за его край, чтобы не упасть.

— Послушайте, не надо отпускать такие злые шутки!

— Я и не думаю этого делать, — уверил его Харт.

— И Пэгги действительно мертва?

— Да.

Коттон начал искать сигареты, которых у него не было, и Харт предложил ему свою пачку. Коттон сунул сигарету в рот и закурил.

— Бедняжка, — сказал он спокойно. — У нее был лишь один недостаток: у нее не было ума даже на пять центов. Как бы я с ней не обращался и сколько бы ей не изменял, она все-таки любила меня. И вы говорите, ее больше нет?

— Да.

А до своей смерти она сказала вам, что видела Бонни?

— Да.

— Почему же она промолчала на суде? — спросил он и сам же ответил себе. — Она, конечно, хотела, чтобы меня осудили. Тогда бы я принадлежал только ей. А кто ее убил?

Харт не видел смысла в том, чтобы еще больше запутывать ситуацию, сказав, что под подозрением находится он сам, и вместо этого ответил:

— Полиция еще не пришла к выводу. А вы не знаете человека, который имел бы основания ненавидеть ее?

Тот покачал головой.

— Нет, не знаю. Вообще-то она была очень милая женщина.

Инспектор Гарри явно хотел, чтобы они закончили беседу.

— Если у вас все, мистер Харт, — сказал он, — я пошлю его снова наверх.

— Еще один вопрос, — сказал Харт. — Подумайте тщательно, Коттон, и скажите мне следующее: кто в «Цире» начал активные действия — вы или Бонни?

— Бонни, — ответил он. — Я, разумеется, ничего не имел против. Я ведь как раз разыскивал себе милашку. И знал, что у нее есть деньги. Достаточно было взглянуть на драгоценности, которые были на ней.

— Ну, а после вашего знакомства, кто из вас стал, если можно выразиться, заводилой?

— Я бы сказал: мы оба, — сказал Коттон. — Но поехать на яхту предложила, естественно, она. Я еще помню о споре с каким-то стариком в Санта-Монике, который утверждал, что мы сняли комнату и сожгли матрац. Потом помню, как отплывали на моторной лодке от пирса Санта-Моники. Не особенно и хотелось туда ехать, но она обвинила меня в трусости, и я поехал.

Харт обдумал все то, что узнал от Коттона. Возможно, этот разговор и не был потерей времени. Он узнал две вещи, о которых не упоминал адвокат Коттона. Первое: попытка знакомства была сделана Бонни. Второе: пригласила его на яхту тоже она. У него в голове появились какие-то смутные мысли, но он никак не смог дать им нужное направление.

— Скажите мне еще одно, — сказал он, — как она себя вела, когда вы были с ней вместе?

— Вы спрашиваете, как вела себя Бонни? — Коттон оперся бедрами о стол. — Странно.

— Что было странного?

— Что вы меня об этом спрашиваете? Я все утро думал об этом. А теперь, оглядываясь назад, могу сказать, что она боялась.

— Боялась вас?

— Нет.

— Своего супруга?

— Тоже нет.

— Кого же она тогда боялась?

Коттон покачал головой.

— Не знаю. Я бы даже сказал, что она боялась не КОГО-ТО, а ЧЕГО-ТО. — Он помолчал, а потом добавил: — Да, именно так. Между рюмками и во время других пауз Бонни подходила к окну и смотрела в него. Она, казалось, не знала покоя и не всегда отдавала отчет в своих словах.