Сергей Дигол - Утро звездочета

Он переводит дух и снова пьет из бутылки.

— Кто бы ни были эти мерзавцы, ясно одно. Без надежного и щедрого покровительства крупных финансовых структур — неважно, официальных или подпольных, — этого, извините, бардака не возникло бы. И ведь понятно зачем: через год с небольшим — парламентские выборы. Через полтора с небольшим — президентские. Десяти лет, как оказалось, было недостаточно, чтобы искоренить в стране деструктивные силы. Есть, есть они, — кивает он головой. — Сильные. Богатые. Влиятельные. И так уж получилось, что нам с вами по силам остановить их. Эти убийства — их вызов всем нам. Народу. Власти. России. О каком стабильном развитии может идти речь, если власть не в состоянии обеспечить безопасность собственных граждан? Своих лучших, заметьте, граждан. До смерти напугать всех. Ввергнуть в перманентный шок. Разочаровать в дееспособности власти. Свежий поток, проистекающий из фильтров последних десяти лет, снова превратить болото девяностых. Похоронить в нем нас всех, остаться на берегу в одиночестве и получить полный контроль над всей, так сказать, рыбой — над неичерпаемыми природными ресурсами нашей страны. Это ли не терроризм? Не измена ли родине? Я более того скажу: это и терроризм, и измена родине, и преступление против человечности. Уничтожение отдельных граждан, уничтожение государства — эти люди не остановятся не перед чем, только бы прибрать все к рукам.

— Улет, — шепчет Дашкевич. И правда, улет, кажется, что попал на закрытое совещание Совета безопасности. Или на партсобрание в сумасшедшем доме.

— Конечно, мы все это проясним, — обещает Горбунов. — Как приобретали машины. Где приобретали. У кого. Кто посмел сфабриковать специальные государственные номера. Кто слил, — повышает он голос, — информацию о ведомственных номерах. И так далее, и тому подобное. Вопросов — огромное количество, и на все мы найдем ответы. В обязательном порядке, но пока, — делает паузу он, — пока главное — остановить преступников. Прервать цепь громких убийств. Поэтому я здесь. Поэтому прошу вашей помощи. Поэтому признаю: ФСБ не в состоянии решить эту проблему в одиночку, но и прибегать к более массовой и, к сожалению, менее квалифицированной помощи — я имею в виду МВД, — мы не можем. Конечно, в той части, что касается наиболее ответственной части операции, к непосредственному изложению которой я, — он наклоняется к Бастрыкину, — мы, да, Александр Иванович? — тот кивает, — …Мы, наконец, можем перейти. Приказ! — поднимает со стола бумагу Горбунов.

Вот оно что! Оказывается, просьба о помощи наиболее эффективно работает в том случае, когда ее облекают в форму приказа.

— Согласно особому секретному распоряжению, сегодня, 17 июля, в восемь ноль-ноль объявляется начало операции «Утро звездочета». Название, — отрывается он от бумажки, — выбрано не случайно. Преступники фигурирует у нас под кодовым названием «Звездочет», в честь беспрецедентных достижений по уничтожению знаменитостей. Штаб операции расположен на Лубянке, руководителем операции назначен ваш покорный слуга, заместителями — Бастрыкин, Нургалиев, Шойгу.

От перечисления таких фамилий я невольно выпрямляюсь в кресле. Представления не имею, чем все закончится, но быть в одном зале с Горбуновым сейчас — это, определенно, нечто особенное.

— Вам, возможно, уже известно, что по городу временно запрещено движение машин со спецсигналами. Правило касается всех, даже президента, который сегодня добирается, или, может уже добрался, на работу на спецвертолете. Нам даже пришлось разыграть спектакль с участием премьер-министра и распространить как бы случайно снятое видео в интернете, чтобы ни у кого не возникло подозрений. И потом, дело не только в том, что мы пытаемся засекретить операцию. Как тут засекретишь? — обводит он взглядом переполненный зал. — Сейчас главное — не терять времени. И предотвратить нарастание паники. Поэтому и был осуществлен вброс вирусной информации. Нам не хотелось, чтобы возникли хоть малейшие подозрения в связи нашего дела с запретом мигалок. Далее, — хмурится он на бумагу в руке. — Теперь непосредственно о задаче, которая будет возложена на большинство присутствующих здесь коллег. Я имею в виду и своих соратников, и коллег Александра Ивановича. Друзья! — воодушевляется он так, что микрофон издает короткий писк. — С сегодняшнего дня все мы — члены одной команды. Перед нами — сложнейшая, опаснейшая, но и почетнейшая миссия. Спасти страну. Давайте сделаем это вместе, и совершенно неважно, кто станет непосредственными героями — сотрудники ФСБ или СКП. Нам нужно найти машину с мигалкой. Да, с мигалкой, несмотря на известный запрет. Я очень надеюсь, что информация о внегласном запрете пока не просочилась к злоумышленникам, даже если допустить, что у них имеются осведомительные каналы в нашем, или вашем, или еще каком-то правоохранительном ведомстве. Надеемся, что они еще не расшифровали известие о вчерашнем мнимом происшествии с премьер-министром. Пусть эта новость скорее забавляет их, чем вызывает опасения. Пусть повеселятся. Смех — не всегда признак счастья, иногда он — предвестник беды. Они, конечно, обнаружат полное отсутствие мигалок в городе, но свяжут это исключительно со вчерашним, так сказать, инцидентом. Все же полагаю, это не напугает их: слишком уж хорошо идут у них дела. Скорее, «звездочет» почувствует себя не просто неуязвимым — эти ребята и без того две недели нежатся в объятиях фортуны. Сейчас они, наконец, поверят в то, что перелом произошел. Что их время — вот оно, наступило. Что можно разделять и властвовать. Уверяю вас, это очень серьезно, даже самые осторожные особи теряют голову.