Александр Силаев - Так хохотал Шопенгауэр

- А боевики при чем? - недоуменно спросил Васюха.

- Они соль земли, - усмехнулся Шопенгауэр. - Хоть и не самая соленая. Все-таки их занятие можно считать Работой. Работа - это пребывание в актуальном. В пространстве, где ситуация висит между жизнью и смертью, жизнь актуальна. Кровь была и будет актуальной субстанцией. Когда она льется, чувствуешь, что живешь. А когда не льется, чувствуешь себя хорошо, но не актуально. Комфорт дешевле настоящей работы. Сколько не гулять пирату на берегу, а тянет на море и веселую поножовщину.

- Охренеть, - произнес Васюха.

- Вот именно, - хохотал Шопенгауэр. - Я хочу, чтоб для начала вы охренели. А затем взялись. А затем доделали до конца.

По нестройной толпе рябью пронесся слух: приехал народный заступник и крутоборец Железов. Якобы он рассказывает правду о президенте и исцеляет верующих. Одинокие зашептались, и вот ручейки потекли, истощая маленькое людское озеро перед сияющими глазами Артура.

- Действительно охренеть, - звонко смеялся он.

Васюха скакал галопом, поднимая тучи пыли.

- Вот здорово, вот классно! - заходился хохотом Шопенгауэр.

Озеро обмелело окончательно: перед ним возлежало почти пустое пространство. Последние взрослые люди покрутили пальцами у виска и печально побрели в общую сторону. Клубилась добродушная пыль. Улыбалось ослепительно голубоглазое небо, плыли редкие и ленивые облака.

Остался небольшой паренек, отбившийся от людского русла. Мальчик подошел к Шопенгауэру и честно спросил, радуя малолетней бестакностью:

- Вы давно сумасшедший?

- Конечно, - ласково ответил тот. - Шоколадку хочешь?

- Хочу, - признался малец.

- А нет у меня шоколадки, - рассмеялся Шопенгауэр. - На халявку хотел, да?

- Вы плохой, - сказал мальчик, - но не сумасшедший. Псих бы угостил.

- А откуда ты знаешь? - удивился он.

- Нормальные люди злые, - объяснил мальчик. - А психи, наверное, добрые.

- Ах вот оно как, - веселился Шопенгауэр. - Познал ты жизнь, парень. Но все-таки не до конца, что меня радует. Я тебя немного побалую. На, возьми.

Артур порылся в карманах линялой джинсовой куртки и достал плитку дешевого импортного шоколада.

- Бери, не стесняйся, - предложил он.

Мальчик взял подарок, отбежал в сторону и расплакался. Затем развернул обертку, дергано бросил прочь и принялся ломать плитку. Судорожно заталкивал куски в рот и жевал, не переставая плакать.

Шопенгауэр не переставал хохотать.

Из проулка появились плохо одетые и грозные тетки. Числом трое, злые и сексуально неаппетитные. Шопенгауэр глядел на незваных теток и сверкально подсмеивался.

- Ах ты, садист, - крикнула самая пожилая и неэротичная.

- Я-то? - улыбнулся ей Шопенгауэр.

- Ты еще улыбаешься, тварь, - прошелестела она. - Довел ребенка до слез и радуется.

- Я-то? - смотрел на нее улыбчивый.

- Ты, козел, - обвинила тетка. - Ты, фашисткая гадина.

- Неужели все-таки я? - сомнительно покачал головой Артур.

- Отпираешься? - насела тетка помоложе, но тоже не вызывавшая большого желания.

- Отпираюсь, - вздохнул Шопенгауэр. - Чую, что конец пришел, вот и отпираюсь.

- Эсэсовская твоя морда! - вступила в разговор третья особь. - Ты нормально отвечай, когда люди спрашивают. Не юродствуй, когда по-человечески разговаривают.

- По-человечески? - ласково усмехался Артур.

- Козел, - шелестела самая монструозная в пятнистом переднике. - Ну козел, в жизни не видала таких козлов. Я уж не думала, что такие козлы бывают.

- Ты много чего не думала, - скакал зубы Артур. - В жизни много чего бывает. Любовь, например. Слыхала про такую?

- Подонок, скотина, нелюдь! - кричала она по ту сторону женских чувств.

- Он мудак, - возмущалась вторая.

- Шизик, - отмахивалась третья.

- Милые, хорошие, давайте любить людей, - предлагал хохочущий Шопенгауэр.

Пятнистая тетка не сдержала ненависти и ударила его по лицу. Шопенгауэр не сдержал себя: зашелся нелюдским смехом, перегнулся пополам, а затем рухнул на землю. Валялся, свистел, хрюкал, дрыгал ногами и шевелил аристократичным ухом.

- Ну не могу, - хохотал он зверски. - Смотрю и помираю. Дорогие мои, сучки нетраханные, не могу я на вас смотреть. Ну простите меня, не получается по-другому.

Разъяренные женщины норовили пнуть его побольнее.

- Ладно, хватит, - серьезно сказал отсмеявщийся Шопенгауэр, поднимаясь на ноги и стряхивая пыль. - Побалдели и довольно.

Он улыбнулся женщинам на прощание, танцевально топнул ногой и резвой походкой сорвался прочь, по своим делам, интересным и неотложным.