Галина Романова: Последняя ночь с принцем

А Серега оказался совершенно удивительным.

Даже когда злился на нее за что-нибудь, например, за то, что она собралась вдруг переводиться на работу в милицию, он ни разу на нее не заругался.

— Это потому, что он дурак! — восклицала Анька. — Тебя надо в ежовых рукавицах держать.

— Это потому что любит! — подсказывал Адик, незаметно от Аньки всовывая в Ритину сумочку пустую четвертинку из-под водки. Потом подмигивал ей и снова повторял:

— Это, Ритка, потому что он любит тебя и рад до беспамятства, что ты рядом. Хоть глумная, хоть какая, но рядом…

Серега не отрицал. Он как-то так быстро освоился с ролью главы семейства и шустрил теперь напропалую. Во-первых, затеял грандиозный ремонт квартиры. Во-вторых, торопил ее с ребенком. А в-третьих, совершенно не позволял ей заниматься домашними делами. Здесь Рита с ним не спорила, решив, что так ей нравится больше.

— Избалует он тебя! — продолжала ворчать Анька.

— Нет, он ее просто испугать боится. Сразу все как свалится на нее: посуда, стирка, кухня, дети.

Ритка испугается — и фьюить, улетит!

— Я вот ей улечу! — Сестра грозила Рите кулаком и тревожно сводила брови. — Я ей так улечу!

Она один раз уже слетала…

Рита никуда улетать не собиралась. Ни от Пирогова-младшего, ни вообще.

Ей было славно с ним. Славно, спокойно и неторопливо.

Ей было славно просыпаться под птичий стрекот, пускай это даже были и сороки. И славно выбираться из теплой постели и выходить прямо на улицу босиком, в одной ночной сорочке в цветочек с кружавчиками. И слушать там окрестную тишину, и вдыхать в себя, вдыхать запах прелой листвы и грибов. Лес плотным частоколом стоял всего в десяти метрах от их участка. А потом нравилось возвратиться в дом и загреметь на кухне чайником. Гремела она все больше из вредности. Нечего спать, когда она бодрствует. Пирогов не обижался. Он вообще на нее никогда не обижался…

— Ну, наконец-то! — воскликнула обрадованная Анна. — Скоро теперь уже и чай. Ступай, накрывай стол прямо на крыльце. В кухне еще успеем в зиму насидеться… Ритка, ну чего ты дыбишься, а?

Ступай, говорю! А, да ну тебя. Я лучше сама. Мне так быстрее и спокойнее.

Анька ушла и вскоре загремела посудой в кухне, перегружая чайные пары на серебряный поднос — бабкино приданое к ее свадьбе. Анька гремела посудой и ворчала, а Рита все раскачивалась в кресле и улыбалась.

Она только что поняла одну простую вещь, которая почти мгновенно все расставила по своим местам.

Удивительно, но, кажется…

Кажется, у нее все получилось! Ее история про нее же, которая все никак и никогда не выходила, все же получилась. Она вышла у нее, пускай и с затянувшимся прологом. Вышла! И она настолько ей понравилась, что переделывать набело она ее ни за что не станет.

Ни за что!..