Галина Романова: Собачья работа

В таверне было душно и пахло обычно — мужским потом, лошадьми, пролитым элем, жареным луком, старой соломой… и войной. Привычный запах для того, кто несколько лет подряд дышал только смесью этих ароматов, лишь иногда разбавляемых запахом кожи, металла, крови. Легко ли от такой вони потерять сознание, благородные дамы не знают — ни одна порядочная женщина не переступит порога сего заведения. Что я здесь делаю? А кто вам сказал, что я — порядочная женщина?

Нет, я не шлюха, хотя и эти девицы тоже тут присутствуют. Вон, две из них вертятся среди сидящих мужчин. Одна только что покинула общий зал вместе со случайным кавалером. Ко мне они не подходят даже для того, чтобы дружески поболтать. Я ведь не шлюха — я намного хуже. От таких, как я, отворачиваются, их не замечают, уважают за глаза, а в глаза готовы даже проклясть.

Народа сегодня много, и посетителей, и клиентов. Это не одно и то же. Таверна «Кровавая Мари» — пожалуй, самое известное заведение в городе. Здесь издавна собираются наемники всех мастей — от наемных убийц до тех, кто в свое время продали свои мечи и щиты королю и ушли воевать за звонкую монету. Перед войной именно тут вербовали новичков. После войны здесь собираются те, кто уцелел, и предаются воспоминаниям, обильно заливая вином и горькие и сладкие моменты. Мне тоже есть что вспомнить, только вот никто не спешит разделить со мной эти воспоминания.

Вон, кстати, сдвинув вместе два стола, пирует одна компания. Некоторых я знаю — они, помнится, дружески кивнули мне у входа, но к себе не пригласили. А как же! Я ведь женщина! Во время войны они об этом не вспоминали, зато в мирное время сразу все расставили по своим местам…

…Не могу! Страшно! Страшно в первый раз! Одно дело — рубить манекены, набитые соломой, пусть даже на них надеты трофейные шлемы и порубленные панцири. И совсем другое — держать строй, когда на тебя несутся не манекены, а живые люди. Конная лава — это страшно. Закованные в броню тяжелые рыцарские кони приучены бить копытами. Копья у всадников опущены на уровень груди стоящего в строю человека. Нас учили уворачиваться от копий, но опять-таки на манекенах. Манекенов было всего две штуки — требовалось лишь пробежать между ними и не попасть под удар мешка с песком. А здесь…

Конная лава все ближе. У меня по ноге что-то течет. Догадалась что. Как же страшно! Крепко зажмурилась. Меня поставили во второй ряд — появился хоть какой-то шанс уцелеть или хотя бы прожить лишнюю секунду.

Сшиблись! Копье скользнуло по лошадиной груди, не причинив коню вреда. Это уже потом я поняла, что от страха просто слишком рано разжала пальцы. Тяжелый рыцарь влетел в наш строй. Копыта уже смяли кого-то из пехоты. Копья, щиты, мечи, крики… Привстав на стременах, всадник рубанул сверху вниз. Рядом — еще и еще всадники. Не всем так повезло — под некоторыми убили коней. Живые и мертвые — все вперемешку. Первых трех рядов как не бывало. Сплошное месиво из мертвых, умирающих и немногих живых, которые все еще пытались прорваться к своим. А конники все скакали и скакали. По трупам идти нелегко, лава замедляет бег, и рыцари вязли в строю.

Я осталась одна? Нет, был еще кто-то. Кажется, это мне крикнули: «Дура, дерись!» А как?

Присев, тут же вскочила. Какой-то всадник резко осадил коня. Что, не ожидал? Ударила наотмашь по лошади — по человеку пока было страшно. Меч скользнул по нагруднику, задел коня. Тот коротко заржал и, шарахнувшись, помешал рыцарю попасть в меня. Второй удар по мечу. Сбила клинок в сторону — и тут же вспомнились слова наставника: «Бей по ногам! Только не в бедро, а ниже! Колено, голень, стопа…»

Ударила… Попала! Рыцарь накренился в бок, но еще держался и даже пытался отмахиваться. Не нравится? Вот тебе еще! На сей раз по руке. Третий удар достался лошади. Она шарахнулась, и от резкого рывка всадник стал падать, еще продолжая цепляться за узду. Ударила, торопясь, по боку, по спине, по ногам — куда угодно, лишь бы не по голове. Боялась смотреть на лицо, хотя и знала, что под шлемом с опущенным забралом его не видно.

Рыцарь уже перестал шевелиться, но я ударила еще несколько раз — никак не могла остановиться. Лишь потом осознала, что произошло, попятилась, едва не выронив меч, смеясь и плача одновременно. Я убила человека. Мой первый… Вот и все.