Кейт Ринка - Месть Маргариты

...кто-то звал меня...чей-то отчаянный крик пытался ворваться в мое сознание... но он был таким глухим и далеким... невозможно ничего разобрать...

...кажется, это важно... во мне зародилось чувство тревоги, и я подалась навстречу этому зову... я открыла свой разум и миллионы голосов и эмоций накатили на меня, как гигантская волна... их было слишком много... они разрывали на части...

...я оттолкнула их от себя, и камнем рухнула вниз...

...со мной что-то происходило... я не чувствовала своего тела... я попыталась сделать вдох, но это естественное движение мне никак не удавалось... было нечем дышать...

Наконец, я почувствовала свое тело, как огромный комок боли, ломающей меня на куски.

Что со мной?

Я с трудом распахнула глаза, и первое что увидела, это чьи-то тонкие кости рук, обтянутые коричневой тканью. Нет, не тканью, а ссохшейся кожей - уродливые и кривые фаланги пальцев с длинными ногтями впивались в серую каменную плиту... и это были мои руки.

Память вернулась ко мне яркой вспышкой, и все встало на свои места. Я лежала в каменном гробу, который охранял мой долголетний сон. Я - вампирша, и очень голодная вампирша... Голод заклокотал во мне, набирая силу, выталкивая все другие чувства и не позволяя мне трезво соображать. Физическая боль сменилась другой, невыносимой болью голода. Мысленно я стала звать на помощь, сама не понимая, кого именно, я просто звала, я кричала о помощи! Голод заполнил меня всю без остатка, безжалостно пожирая изнутри.

"Кровь!" - это единственное, о чем я думала. Одно воспоминание о ней, бегущей горячим потоком по моему горлу, вызвало новый приступ боли - все кости свело, и из груди вырвался глухой стон. В панике я начала биться о плиту, которая трескалась и ломалась от ударов, крошкой осыпаясь вниз. Мои кривые пальцы раздвигали куски камня, разгребая путь наружу. Я расталкивала землю, как крот, карабкаясь наверх, изо всех сил упираясь руками, ногами и головой. Ко мне прилипала мокрая земля, но это было совершенно не важно. Я думала только о свежей человеческой крови...

Наконец, я вытянула руку вверх и почувствовала пустоту. И тут же, что-то схватило меня за нее и стало вытягивать из земли. Я вдохнула свежий воздух, который заполнил застоявшиеся легкие, разрывая их болью и заставляя вновь работать. И вместе с ним ноздри защекотал острый запах крови. Ничего не разбирая, я вцепилась во что-то зубами, во что-то теплое и мягкое, и в рот потекла кровь, обжигая сухое горло - такая теплая, такая вкусная и желанная; и ощущение блаженства стало разливаться внутри вместе с этим восхитительным напитком. Я стала жевать плоть и жадно высасывать кровь, будто боясь пропустить каждую каплю, а голод все продолжал терзать. Он никогда не знал меры. Кровь - наш источник жизни и силы, и мое тело наполнялось ими, как пустой сосуд наполняется водой. Я чувствовала, как кости болезненно обрастают плотью, а в голове вспыхивали образы, соединяясь в целую картинку прошлого...

Постепенно ко мне пришло ощущение реальности. Юлиан прижимал меня к себе, обнимая свободной рукой, потому что другая его рука была у меня в зубах. Я жевала его, и он мне это позволял. Он услышал меня и пришел. Мой отец, мой возлюбленный.

Юлиан был моим создателем, он подарил мне другую жизнь, в которой были и свои плюсы, и свои минусы. Перерожденный человек, ставший вампиром, обретает новую семью. Только у нас семья означает нечто другое, нежели у людей. У нас отцом или матерью называют того, кто подарил тебе бессмертие, а дочерьми и сыновьями тех, кому подарил его ты.

Начиная соображать, я ослабила хватку. Мне стало стыдно за свое дикое поведение. Голод притупил все чувства, оставив лишь себя, и я грубо разодрала Юлиану руку - кусочки кожи и мяса перемешались в одну массу на месте укуса. Хоть ему было и больно, он все терпел. Ради меня.

Я стала слизывать сладкую кровь с раны, которая заживала на глазах. Юлиан погладил меня по голове, затем по лицу, убирая измазанные в земле, слипшиеся волосы. Но, не смотря на его нежность и заботу, я чувствовала отвращение к себе за свой вид живого, высохшего трупа. Мне, вдруг, захотелось спрятаться от Юлиана, чтобы он не видел мое тело в таком виде. Я попыталась отползти, но его крепкие руки вернули в теплые объятья.

- Все хорошо, любовь моя, тебе нечего стыдится, - сказал Юлиан. - Я так рад, что ты проснулась.

Он обнимал меня так бережно, будто в его руках была фарфоровая кукла. Я чувствовала безграничную любовь, нежность, и переполняющее его возбуждение и радость.