Галина Романова: Последняя ночь с принцем

Свет фонарей сюда почти не достигал. Траву с уличной стороны забора никто не скашивал. И ей не сразу удалось обнаружить небольшую дыру в заборе, когда она блуждала там почти на ощупь. Но, натолкнувшись на эту дырку, жутко обрадовалась.

Скоро… Уже очень скоро она увидит настоящего Кораблева, и поговорит с ним, и предупредит его о грозящей ему опасности. Только за этим она здесь.

Только за этим, что бы там ни придумывал для себя и за нее Пирогов…

Разгребая высокую пыльную траву руками, Рита полезла в пролом в заборе. Дыра была тесная и неудобно располагалась в полуметре от земли. Маргарита сильно ободрала коленки о выщербленный край плиты и сотню раз пожалела, что надела бриджи. Потом еще зацепилась за острый кусок арматуры и едва не упала. Тихонько заскулила и осела на землю. Потирая ноющие пальцы на ноге, Рита огляделась, пытаясь сориентироваться на чужой территории.

С того места, где она сидела, скрючившись, дом показался ей еще более внушительным, чем с последнего этажа здания их гостиницы. Два этажа.

Высоченная черепичная крыша с непременным флюгером. Большие пластиковые окна. Везде в доме было темно, за исключением одного окна на первом этаже. На него то и взяла курс Маргарита.

Очень осторожно, то и дело останавливаясь и замирая от страха, она шаг за шагом приближалась к этому светящемуся окну. За ним, за этим окном, хорошо просматривалась кухня с развешанными по стенам шкафами и еще мужчина…

Кораблев! Тут же ужалило ее мозг.

Это несомненно был он! Сначала он, если она не ошиблась, сидел на подоконнике, что-то ел прямо из кастрюли и то и дело поглядывал в сад. Можно было подумать, что он смотрит прямо на нее. Но Рита была уверена, что он ее не видит. Свет фонарей до того места, где она осторожно ступала, не доходил, неуверенно рассеиваясь метров за пять. Видеть ее Кораблев точно не мог. Но, наверное, все же увидел. Соскочил с подоконника, метнулся к стене и быстро выключил свет. Испугался? Может быть. Попробуй не испугаться пустого дома, да еще если по саду бродят привидения в образе незнакомых ему женщин. Он-то ее точно не знал…

— Эдик! — позвала она громко, остановилась у самого окна, прильнула носом к стеклу, будто и впрямь могла что-нибудь рассмотреть в кухне, потонувшей во мраке, и еще раз позвала:

— Эдик Кораблев, ты здесь?!

Он и не подумал ей ответить и никак не спешил обнаруживать своего там присутствия.

Может быть, он и правда ее не увидел, а просто, погасив свет, ушел из комнаты? Ушел, а она стоит и зовет его, привлекая внимание посторонних. Хотя в этом смысле опасаться здесь было особенно некого, сад и будка охранника у ворот казались совершенно необитаемыми. Никто не прогуливался по дорожкам сада с целью патрулирования территории. В этом, по ее мнению, заключались обязанности охранника такого шикарного особняка.

— Эдик! — снова позвала Рита и взмолилась. — Ну, если ты там, ответь мне, пожалуйста!

И она трижды стукнула по стеклу костяшками пальцев. И тут же собралась снова позвать его, когда на рот ей легла чья-то прохладная ладонь и с силой сжала.

Рита дернулась от неожиданности, даже не успев испугаться по-настоящему, и тут же попыталась соскрести со своих губ это грубое препятствие.

Так она не только Кораблева не вызовет из дома, но и на помощь позвать не сумеет.

Чужая рука оказалась сильной и не хотела поддаваться, увеличив хватку. Рита принялась брыкаться, стараясь лягнуть того, кто незаметно подкрался к ней сзади. Но человек этот оказался много расторопнее и теперь уже второй рукой обхватил ее за талию и с силой прижал к себе.

Мужчина! Это, несомненно, был мужчина, и он оказался гораздо крупнее и много сильнее ее. Он вцепился в нее, не позволяя шевельнуться и заорать во все горло. Одной рукой он зажимал ей рот, а второй с силой удерживал Риту за ребра.

Рита начала задыхаться от ужаса.

Когда блуждала вокруг дома, обшаривая бетонный забор, не боялась. Мысли о том, что ее может подстерегать опасность в виде любого припозднившегося бомжа или группы малолетних хулиганов, даже не приходили ей в голову. Она не боялась, когда протискивалась в дыру в заборе. Не боялась, когда забралась на чужую территорию и вышагивала по чужим газонам. Даже подойдя к окну, не боялась ничего. А теперь… Теперь она, наверное, умирала.

Так ей казалось, во всяком случае.

Откуда-то навалился непонятный насморк, забивший нос. Так бывало всегда, когда она собиралась плакать. А она, кажется, и впрямь сейчас заревет.