Маргарет Миллар - Совсем как ангел

— Я и сейчас так думаю.

— Вы не замечаете, что сами себе противоречите?

— Нисколько, — покачал головой Куинн. — Я действительно не думаю, что она отдала деньги и вещи Джорджа Хейвуда этому несчастному бродяге. Зато все больше и больше убеждаюсь, что она их дала кому-то другому.

Он стал частью леса.

Даже птицы уже привыкли к нему. Тоскующие голуби, бродившие, переваливаясь, вокруг своих неряшливых гнезд или парами проносящиеся мимо, со свистом рассекая воздух; воробьи, шумно ищущие корм в сухих листьях; ястребы, затаившиеся в засаде, чтобы броситься на зазевавшегося перепела; синицы, висящие вниз головой на сосновых ветках; скворцы — лоскуты черного шелка на серых переплетениях исландского мха; танагры — стремительные вспышки черного и золотого среди зелени листьев — никто из них не обращал внимания на присутствие бородатого человеческого существа. Они игнорировали все попытки приманить их, подражая их голосам и предлагая им корм. Птицы были не так глупы, чтобы верить его воркованью, мурлыканью и неумелым трелям, да и корма в лесу хватало: ягоды мадроны и полевые мыши, насекомые, прячущиеся под корой эвкалиптов, мотыльки в дубовых кронах, слизняки под листьями растений, осиные гнезда под карнизами Тауэра… Пернатые питались куда лучше его. Ну, что такого он мог себе приготовить — ночью, торопясь, чтобы слабый огонек костра не заметила конная полиция? Ничего существенного, даже пока еще в Тауэре сохранялись кое-какие припасы; а они уже почти истощались. Он, давясь, глотал рис, кишащий долгоносиками, сражался с тараканами в остатках пшеницы и ячменя, ловил в кустах кроликов и свежевал их с помощью бритвы… Что его выручало, так это огород. Несмотря на сорняки и набеги оленей, кроликов и сурков, там росли помидоры, лук, морковь, свекла и картофель, которые можно было выкопать и сварить — ну, хотя бы наполовину сварить, в зависимости от того, насколько он себя чувствовал в безопасности, чтобы поддерживать жалкий костерок.

Оленята, единственные дикие существа, соглашающиеся дружить с ним, в силу обстоятельств были едва ли не самыми страшными его врагами. Когда в сумерках они приходили в огород, он швырял в них камнями, чувствуя боль в сердце при виде их поспешного бегства. Иногда он пробовал объяснить им: «Простите меня. Я люблю вас, но вы крадете мою еду, а Господь знает, насколько я в ней нуждаюсь. Понимаете, рано или поздно кто-нибудь придет за мной, но я не знаю, сколько мне придется ждать. Когда она появится, я уйду с ней и все овощи останутся вам. Вы ведь не хотели бы, чтобы я голодал сейчас, как раз в тот момент, когда наш план начинает осуществляться…»

Он все еще называл это «нашим планом», хотя с самого начала план был ее. Началось все совсем невинно — нечаянная встреча на углу, обмен короткими улыбками и приветствиями: «Боюсь, нас ждет еще один жаркий день». — «Да, мадам, похоже, так оно и будет»…

После того он довольно часто сталкивался с ней в самых разных местах: в супермаркете, библиотеке, кафе, кино, в парке, в прачечной… Со временем начал подозревать, что встречи не были абсолютно случайны, и это открытие не оставило его равнодушным — он уже был уверен, что по уши в нее влюблен. Ее молчание казалось ему весьма красноречивым, ее мягкость прибавляла ему смелости…

Их свидания всегда были кратки и назначались в местах, которых люди избегали, например в высохшем речном русле. Там, даже не прикасаясь друг к другу, они говорили о своей безнадежной любви. Общее страдание стало нервным суррогатом счастья. Так продолжалось до тех пор, пока не встал вопрос о неизбежном.

— Так это больше продолжаться не может, — однажды сказал он. — Единственное, что я могу придумать, — бросить все и бежать.

— Это выход, достойный лишь неразумных детей, дорогой.

— Пусть так. Значит, я ребенок. Единственное, чего я хочу, — избавиться от всего этого. И никого не видеть, даже тебя.

Она поняла, что время пришло — его отчаяние достигло той стадии, когда он готов был принять любое ее предложение.

— Нам надо составить подробный план, — сказала она. — Мы любим друг друга, у нас есть деньги. У нас есть все для того, чтобы вместе начать новую жизнь. Где-нибудь в другом месте.

— Но каким образом, Бога ради?

— Во-первых, нам придется избавиться от О'Гормана.

Решив, что она шутит, он засмеялся:

— О, пошли немедленно. Бедняга О'Горман! Конечно же, он этого не заслуживает.

— Я серьезно, — оборвала она. — Иначе мы никогда не сможем быть уверены, что останемся вместе и никто не попытается нас разлучить.