Леонид Словин - Жалость унижает ментов и бандитов

"Совсем заколебали со своим съездом..."

А между тем на службе было много неотложных дел.

И первое - арестованного серийного убийцы Бетина, сидевшего в " Матросской тишине".

Дело не было из громких.

Просто: из месяца в месяц поступали заявления об исчезновении молодых женщин - из тех, кто прилетал в столицу ночными воронежскими авиарейсами...

Уголовные дела не возбуждались. Никто не хотел висяков. Начальство этого не любило. За это по головке не погладят.

Заявления о розыске пропавших жен и дочерей путешествовали по московским отделениям милиции и возвращались назад - по месту постоянной прописки исчезнувших - в Воронеж...

" Нет трупа - нет дела..."

Общим в судьбе всех жертв было одно.

Все женщины прилетели в Москву поздно, когда автобусы и электрички уже не ходили. Так возникла версия о том, что все преступления связаны с извозом, с предложением услуг по перевозке припозднившихся пассажирок на стоянке в Аэропорту...

Так и оказалось в действительности.

Убийцами были два водителя Раменского таксопарка. Один из них подходил к женщинам, сетовал на то, что возвращается в Москву порожняком. Обещал скидку. По дороге под видом пассажира к нему подсаживался сообщник.

Преступники увозили свои жертвы в лес, в Подмосковье и там убивали, предварительно ограбив и надругавшись. Изуродованные трупы убийцы закапывали.

Первая ниточка следствия потянулась от агента Игумнова - Николы.

Потом появился первый словесный портрет одного из убийц.

Задержание преступников оказалось драматичным.

Игумнов старался не вспоминать самое страшное, когда в такси к убийцам под видом пассажирки села Надежда, майор милиции, бывшая его жена, совсем не чужой ему человек...

Преследование по Московской Кольцевой шло на нервах. При задержании одного из преступников буквально развалило автоматной очередью. Надежду, к счастью, не зацепило. Второй убийца был арестован, в горячке собственноручно признал в протоколе вину в десятке ночных убийств...

Дело передали в Московскую транспортную прокуратуру.

Расследование оказалось сложным. Места захоронения жертв преступник мог указать лишь приблизительно.

" Лес, Большие Бронницы..."

Или

" Опушка, район Бутова..."

При выездах на место ни один труп не был обнаружен.

Улики оказались лишь косвенные - детальные описание одежды и внешности погибших, приведенные убийцей на первом допросе, перечень находившихся при них вещей, сведения, которые они сообщили о себе перед гибелью... Все совпадало с тем, что сообщали их близкие: именно в такой одежде они уехали из дома, именно это было с собой...

Но... " Нет трупа - нет дела..."

Положение было серьезным. Начальник Игумнова Картузов собрал экстренное совещание:

- Арестованный убийца атакует Верховный совет своими жалобами...

Пухлая молодая блондинка - следовательша прокуратуры - чуть приоткрывала срезанный косо, по-акульи, рот. Круглые, на выкате глазки вглядывались в милицейских.

Ей и в самом деле приходилось нелегко.

- Заодно жалобы идут Генеральному прокурору... - Следовательша куда-то спешила, часто поглядывала за окно. - Оттуда уже звонили, требовали объяснений. Я кое-как отбрехалась. Сейчас эта мразь грозится писать на имя съезда партии. А

это, вы лучше меня знаете, что такое...

Слушали молча.

Игумнов меланхолично чертил однообразные геометрические фигуры в блокноте.

Ражий инспектор ГАИ "МО-14562", Бакланов, в тяжелой кожаной куртке, тоже был здесь как участник задержания убийцы. Он приехал прямо с линии. Сидел насквозь пропахшей гарью, дорогой. Не подымая глаз, жевал свой всегдашний "орбит".

Следровательша развела руками:

- Все жертвы мертвы. Все в земле. Никаких доказательств, ничего, кроме самого первого собственноручного признания обвиняемого. Ничего не остается. Обвинение разваливается на глазах. А тут еще съезд...

Во время съезда жалобы рассматривали без проволочек и, как правило, в пользу жалобщиков.

КПСС работала на свою популярность.

Особенно много просьб поступало из мест заключений.

Убийца-таксист читал газеты, был в курсе всего, к тому же быстро набрался тюремного опыта. От показаний, данных Игумнову сразу же после задержания, он отказался уже на первом допросе у следовательши. Теперь все валил на своего уже мертвого подельника.

- Такая вот обстановка...

Следовательша снова взглянула за окно, потом на часы. Трудно было сказать, что ее беспокоило больше.