Леонид Словин: Мой позывной — «Двести первый»=На восьмом пути

(Расследует Денисов № 9)

— Бирюлево-Пассажирское, — пробилось сквозь хрип поездного радио. — Следующая Бирюлево-Товарное…

Денисов вышел в тамбур. Сквозь стеклянную дверь был хорошо виден салон. Попутчики, ехавшие от аэропорта, занимались своим: Альтист и Пименов продолжали негромкий разговор, их визави — мордастый, с седым ежиком и махровым полотенцем вокруг шеи — читал, Долговязый полировал ногти. Никто не обернулся, не взглянул на инспектора. Только сидевший ближе других — с лысиной в полголовы, носивший странную фамилию Немец, — поймав взгляд Денисова, приветливо поднял руку:

— Счастливо добраться!

Потом добавил, закругляя разговор с ревизорами:

— Одни, знаете ли, предпочитают синицу в руках, другие ставят на журавля в небе?

— А вы на кого? — незлобно поинтересовался ревизор, успевший выписать всем пятерым квитанции за безбилетный проезд.

— На журавля!

— Оно и заметно, — отозвался от окна Пименов. Его мутило — в кожаной курточке, берете, сползавшем на лоб, Бухгалтер выглядел невзрачным.

Когда Денисов в Бирюлеве-Товарном выходил из вагона, Пименов тоже поднялся. Однако Денисов обратил внимание не на него: Долговязый, считая, что никто не видит, отставил пилку, метнул на Бухгалтера короткий тяжелый взгляд.

Людей на платформе было мало. Денисов прошел к билетной кассе, постучал в окошко.

— Разрешите позвонить? Транспортная милиция…

Кассирша открыла дверь, впустила Денисова. Он набрал номер дежурного.

— Ты где? — спросил Антон Сабодаш.

— В Бирюлеве-Товарном. Запиши: электропоезд 6548. В последнем вагоне пятеро. Надо организовать встречу.

Кассирша перестала продавать билеты, молча смотрела на него.

— Что-нибудь произошло? — насторожился дежурный.

— Один, определенно, в розыске.

— За что?

— Телефонограмму не помню. — Денисов ушел от взгляда кассирши. — Долговязый, высокий, с галстуком…

— Все пятеро знают друг друга?

— Это и меня интересует.

Сабодаш подумал.

— Я распоряжусь, чтобы перед Москвой в последний тамбур подсел милиционер… Скоро будешь?

— Первым же автобусом. — Денисов не стал говорить о других своих подозрениях, а, скомкав разговор, добавил: — Все, бегу к автобусу.

Он кивнул кассирше — на этот раз она осталась безучастной, — прикрыл за собой дверь, с платформы сбежал вниз. Был час пустых автобусов и свободных такси.

«Нужно ли было выходить из электрички? Может, следовало ехать с ними до Москвы?! — Денисов вспомнил бледного, в берете и кожаной куртке Пименова, короткий, метнувшийся в его сторону взгляд Долговязого. — Где преступник, там может оказаться и жертва…»

Подошел автобус. В нем никого не было, кроме спавшего на заднем сиденье пьяного. Денисов прошел вперед, задумался.

«Кто из попутчиков может быть связью Долговязого? Мордастый? Альтист? Немец?»

До метро «Варшавская» остановок почти не делали. Денисов смотрел в окно. Едва распустившаяся зелень. Белые стволы берез напоминали простенький рисунок на занавесках. Неожиданно под курткой часто и неразборчиво, как горячечный больной, захрипела рация, Денисов не разобрал ни одного слова. Потом рация замолчала, но, подъезжая к «Варшавской» и затем, в метро, несколько раз вновь просыпалась и тревожилась.

На вокзал Денисов попал затемно. Горели приглушавшие свет желтоватые светильники. Шел девятый час. Денисов придвинул микрофон, вызвал дежурного.

— Двести первый? — поразился Сабодаш. — Где находитесь?

— На вокзале, рядом со справочной.

— Срочно в конец платформы. На восьмой путь… Как поняли?

— Восьмой путь?! Что случилось?

— Транспортное происшествие…

— Наезд?!

— Со смертельным исходом. Скорее!

Срезав угол против багажного отделения, Денисов увидел по другую сторону сигнальные огни, темную массу электропоезда, нескольких человек рядом с высокой платформой.

— Такие дела… — Заметив его, Антон двинулся навстречу. — Сюда и «Скорую» не подгонишь! — Он закурил.

Мощная фигура гиревика-тяжеловеса выражала растерянность. Впереди, в нескольких шагах, мелькнул фонарик, Денисов узнал врача медкомнаты.

— Давно здесь? — спросил Денисов.

— Минут двадцать… — Медик не поднял головы. — К сожалению, асе бесполезно.

Денисов встал рядом, Антон сунул ему в руку фонарь.

На ржаво-охряных шпалах белели клочки бумаги, палочки от эскимо. Опустевший электропоезд темнел метрах в пяти у платформы. В нескольких шагах от конца шпал, за тропинкой, протоптанной вдоль забора отделения перевозки почты, на спине лежал человек. Выражение застывшего лица показалось Денисову тревожным. Остановившийся взгляд был устремлен по диагонали на крышу элеватора, возвышавшегося по другую сторону путей.