Александр Трапезников - Тайны «Монастырского приюта»

– А как я теперь буду курить? – обиженно вопросил Куруладзе. – Таких трубок больше не достать.

– Могу предложить сигару, – сказал Прозоров.

– Давайте.

Сивере смотрел на них, слушал эти пустые разговоры и медленно сходил с ума. Так ему, по крайней мере, казалось. Где-то неподалеку лежало разорванное в клочья тело, но все делали вид, что ничего особенного не случилось. Действительно, лопнула склянка с эфиром. И все. Возле него остановилась Тереза, положила на тарелку жареную фасоль с сыром.

– Вы что-нибудь понимаете? – тихо спросил он ее. Она лишь покачала головой, но в глазах таилась какая-то бесконечная грусть, и только слабая улыбка тронула ее губы.

– Кушайте, – ответила Тереза. – Вам нужны силы, много сил, чтобы справиться.

Александр Юрьевич благодарно посмотрел ей вслед, хотя так и не понял, что она имела в виду.

За эти семь дней Александр Юрьевич Сивере так измучился, что уже, казалось, его ничего не могло удивить. Он словно наблюдал за своей персоной со стороны, видел собственную фигуру в фальш-зеркале. Безумная неделя, страшная седмица, во время которой погибли, исчезли девятнадцать человек. Постояльцы и обслуживающий персонал гостиницы.

Гостиницы ли? Или все же монастыря? Или клиники для сумасшедших? Все это походило на апокалипсис в отдельно взятом месте. И выхода, как и просто разумного объяснения случившемуся, до сих пор не было. Но Александру Юрьевичу не хотелось ни о чем думать.

После ужина Прозоров позвал его играть в карты, но историк отказался. Он вернулся в свой номер и сразу же лег спать. Сказывалось нервное перенапряжение. И почти мгновенно уснул. Последнее, что мелькнуло в сознании, – это раскалывающая монастырь трещина, похожая на след молнии.

Сколько прошло времени – неизвестно, но очнулся Сивере от того, что его что-то давило на грудь. Он открыл глаза и увидел близко от себя лицо Алистера Локусова. И почему-то не удивился, хотя тот сидел у него на животе, а обе ладони упирал в грудь.

– М-м-ммм… – недовольно проурчал историк. – Какого черта?..

– Быстрей, шприц! – потребовал Локусов.

«Что вы собираетесь делать?» – хотел спросить Сивере, но не успел. Произнес лишь одно слово:

– Что…

В шею ему вонзилась игла, Алистер впрыснул ему какую-то жидкость. И Александр Юрьевич прекратил даже слабые попытки к сопротивлению. Наступила полнейшая апатия. Руки и ноги обмякли. Язык перестал слушаться. Веки прикрылись, хотя сквозь узкую щелочку он вновь разглядел лицо Локусова и его жены Тамары.

В комнате их было двое, больше никого. Они не торопясь достали из сумки скотч и начали обматывать Сиверса. А у того мысли в голове почти не шевелились. Ему было все равно, что с ним делают. Пусть хоть убивают, хоть сдирают с живого кожу. Но у них были какие-то другие планы.

Связанного по рукам и ногам Сиверса упаковали в целлофановый мешок, затем куда-то потащили. Несли как куль с картошкой, взвалив на плечи. Алистер оказался сильным мужчиной, правда, ему помогала жена, поддерживая ноги Александра Юрьевича. «Несут в подвал», – подумал историк. Так оно и оказалось. Локусовы направлялись к трапезной, оттуда – на кухню. Далее, через люк – в подземную часть монастыря.

Шли они медленно, но на отдых не останавливались. Затем жена Алистера включила фонарик и пошла впереди, освещая узкий и скользкий коридор. Где-то пищали крысы. Двигались Локусовы так довольно долго, заворачивая в переходы и туннели. Судя по всему, они тут отлично ориентировались, посещали подземелье не раз.

«Ну конечно! – подумал Александр Юрьевич. – Они же большие любители черных месс…» Наконец остановились в какой-то низкой мрачной комнате. Кажется, именно здесь Сивере с Багрянородским наткнулись на связанную Терезу. Крысы, сновавшие по полу, разбежались по углам.

Алистер зажег несколько свечей. А Сиверса усадили на землю, прислонив к стенке. Затем Тамара вновь достала шприц, передала его Алистеру, и тот сделал Александру Юрьевичу еще одну инъекцию. Сознание начало проясняться. Сивере дернулся всем телом, но скотч разорвать было невозможно.

– Не шевелитесь, это для вашей же пользы, – произнес Алистер. – Не тратьте понапрасну сил. И не вздумайте кричать. Вас все равно никто не услышит.

И тем не менее, Александр Юрьевич, полный проснувшегося ужаса, истошно заорал. Кричал он таким образом минуты две или три, пока не сообразил, что это действительно бесполезно и только веселит Локусовых. Тогда он замолчал и громко чихнул, несколько раз подряд.