Александр Трапезников - Тайны «Монастырского приюта»

– Мы предупреждали, – поправила его супруга. – Прошлой ночью суккуб, вызволенный нами из магического квадрата, заглушал стоны рыданием, а потом ушел в стену. Это явное свидетельство приближающейся катастрофы.

– Вы мне со своими мессами всю гостиницу разрушите! – набросился на них Тошик.

– Успокойся, друг! – Алистер положил руку на его плечо. – Вы будете вознаграждены огнем очищающим.

– За пожаром дело не станет, это точно! – захохотал Багрянородский. Ему было все нипочем, хотя трещина даже на первый взгляд представляла серьезную угрозу. Было в ней что-то гнетуще-зловещее, словно весь монастырь пометили особым знаком. Символом приближающегося конца.

– Да, неприятно, – произнес Прозоров, изучая трещину. – Дело серьезное. По-видимому, она образовалась из-за каких-то тектонических подвижек в горном массиве. Фундамент монастыря сместился, несущие конструкции нарушены. Грозит полным либо частичным разрушением. В итоге мы все можем оказаться под монастырскими стенами, в развалинах. А помощи ждать неоткуда.

После его слов наступило молчание. И в этой тягостной тишине Сиверсу особенно ясно представилась картина будущей гибели горного монастыря. Проваливающиеся галереи, ярусы, падающие вниз базилики, катящиеся камни, поднимающееся вверх облако вековой пыли. И последние, замирающие крики.

– По крайней мере, нам не грозит наводнение, – зачем-то произнес он. Словно одно лучше другого.

– Всему свой срок, – добавил Прозоров. И развил свою мысль: – Всякая вещь имеет предел стойкости. Идеи изживают себя, как мебель; государства и народы прекращают существование от старости и нежелания жить. Возьмите русскую нацию – полная апатия. Крым немного взбодрил нас, потом вновь наступила астения. Нам нужна новая инъекция. Россия тоже давно дала трещину, и она все разрастается, а ты, Тошик, о своей гостинице плачешь. А погибнет Россия – рухнет и весь остальной мир. Ведь только она одна еще удерживает его в своих руках. Которые немеют от напряжения. А подумаешь иной раз: да катись ты, это мир, в пропасть. Господь потом нового человека и новую землю сотворит. Эти – уже никуда не годятся. Туда и дорога.

– Превратили монастырь в хлев, вот и получайте, – дополнил его монолог Багрянородский. – Разумеется, за грехи надо платить. А как же, батенька?

– Что вы мелете? – отозвался Тошик. – Я возродил этот монастырь к жизни, вдохнул в него душу. Если бы не мои хлопоты, здесь уже давно была бы груда камней.

– Ишь, строитель какой нашелся, – усмехнулся Прозоров. – Прямо вольный каменщик.

– Тамплиер, – подсказал Багрянородский. – Нет, господа, я скажу так. Нам всем кто-то мстит. Мстит всему роду человеческому. За что? За одно его существование. Грядет иная раса, которая пока таится в земных недрах.

– Верно-верно! – поддержал его Локусов. – Они пока законсервированы в пещерах Шамбалы, я был там, видел. Это гигантские люди, не люди даже, а нечто иное. Они ждут. Готовятся к своему часу. И час настает. Здесь, в глубинах гор Кавказа, они тоже существуют, а теперь пытаются выйти наружу. Вот вам и трещина.

– Я думаю, – подхватила его жена, – что то же самое происходит сейчас и в Тибете, и в Гималаях, и в Андах, и в горах Урала, и в Альпах… По всему миру. Мы с вами – свидетели их явления. Но выход гигантов, титанов сопряжен с гибельными для нашей цивилизации процессами. Не только с природными катастрофами, но и с помрачением ума, с эпидемиями, с войнами, с кровью. Прольется море крови и все затопит. Я вижу это! – последнюю фразу она просто истерически прокричала, воздев вверх руки.

– Сумасшедшая, – процедил сквозь зубы Прозоров. – Но как эффектно визжит!

И в это время раздался оглушительный взрыв. Он был такой силы, что, казалось, содрогнулся весь монастырь, качнулась почва под ногами, на мгновение померк свет, а откуда-то сверху посыпались камни. Багрянородский и Тошик ничком бросились на землю, Сиверса отшвырнуло куда-то в сторону, Локусовы схватились друг за друга. Один Прозоров оставался на ногах, но тряс головой, словно контуженный. Никто ничего не понимал, ожидая самого худшего, новых сотрясений. Но взрывов больше не последовало.

Во двор выскочил Куруладзе, натягивая на ходу брюки. Усы его топорщились, во рту торчал черенок трубки.

– Что это было? – спросил Багрянородский, поднимаясь с земли.

– Где-то стена рухнула? – Тошик тоже оказался на ногах.

– Какая стена, похоже на взрыв газа, – сказал Прозоров.

– В левом приделе, – махнул рукой Куруладзе. – Это не газ, покруче будет. Я уж толк знаю.