Михаил Соколов - Похищение

ГЛАВА 51

ЗАДВОРКИ ЦИВИЛИЗАЦИИ

Мы ехали домой, в Москву, и дорога, по которой совсем недавно проезжал ещё при дневном свете, сейчас казалась иной, совсем новой. Настроение тоже было другим. Но странно, влившись в оживленный поток машин, в эту механическую толчею хорошо отлаженного общественного механизма, частью которого и была эта дорога, я тут же отметил, что все приключения, только что мною пережитые, из разряда судьбоносных переходят на задний план, так сказать, на галерку восприятия; да и уж больно весь тот дикий вандализм, первобытное торжество обнаженных эмоций, приправленных блевотиной и жратвой - все одновременно, - не имело точек соприкосновения с прекрасным сверкающим миром электричества, неоновых рекламных плакатов, шумно пролетавших верениц желтых вагонных окошек, спешащих за стремительным локомотивом электрички, словом, всего того, что составляло верхние этажи нашего общества и под устои которого постоянно пытались подкопаться разные там Клины, наркодельцы, бандиты и прочие социальные экспериментаторы.

- Мы к тебе поедем? - услышал я голосок Марины, и подумал, что неужели ради такого вот будущего, как эта дева, строил свою фармацевтическую империю Тарасов? А может быть, ему плевать на это будущее, может быть, человек и должен думать только о насущном, а все остальное приложится? Не знаю... А ночь была необыкновенно тиха, было уже поздно, второй час. Должно быть, утром будет дождь, воздух, врывающийся в открытое окно, был мягок и немного душноват и пах то рельсами, когда я проезжал по железнодорожному мосту, то лесом, когда дорогу обступали деревья, то водой, когда блестела у дороги чернильная лента канала, - отработанные же газы автотранспорта уже давно перестали ощущаться, став составной частью окружающей природы, как кислород, азот, водород, что там еще?..

- Ты почему со мной не разговариваешь? - сердито вскричала Марина где-то рядом. - Я говорю, давай куда-нибудь закатим, время ещё детское.

- У меня нет с собой денег. Возьми-ка вот лучше телефон и позвони своему отцу. Обрадуй его, скажи, что мы приедем где-нибудь через тридцать-сорок минут. Видишь, уже Москва.

- Да не хочу я домой! Поедем куда-нибудь в кабак. Время-то ещё детское, я же тебе говорю.

- Ладно, звони отцу, он мне денег должен за твое возвращение. Я тебя ему представлю, он раскошелится, вот и будет на что разгуляться. Как ты считаешь?

Я повернул голову и посмотрел на нее. В глазах Марины все ещё было заметно сомнение, но оно отступало под натиском моих железобетонных доводов. И в самом деле, без денег особенно не разгуляешься, а где же их и брать, как ни у предков.

- А вдруг он меня не отпустит?

- Как это не отпустит: взрослая ты или кто? К Андрею Арбузову ведь отпускал, почему со мной не отпустит? Да, кстати, чья это была идея отправить тебя к нему жить? Неужто твоя?

- А почему бы и нет? Он мужик ничего. Особенно вначале, потом занудным стал, а вначале ничего, веселый. Это я его высмотрела. Папашка презентацию учинил, а Андрюха подпил и стал мне в любви объясняться. Я ему и говорю, раз любишь, то женись, а то за другого выйду. Меня как раз хотели сослать в какой-то закрытый колледж в Ирландии. А что я там не видела, там одни девки, да и то не наши, с тоски помрешь. Я все в этот же вечер и сладила. А папашка не возражал. Он все равно был своей Ленкой занят, только женился, спятил на старости лет. Вот теперь получил.

- Ладно, звони.

- Да ну!..

- Звони, говорю, а то сам позвоню.

Пока она звонила, я подумал, что теперь, когда дело окончательно прояснилось и можно было подводить итоги, оставалось единственное: каким-то образом прищемить хвост вездесущему Клину, всюду так грубо успевшему наследить. Прислушиваясь к недовольному, капризному бурчанию Марины привычный, видимо, тон, усвоенный ею в разговоре с папой, я чувствовал, что сегодняшний день дался мне дорого, я незаметно продрог, хорошо ещё куртку взял у незадачливого водителя моей любимой машины, а то бы в мокрой одежде мог точно простудиться.

Марина недовольно приставила мне к уху телефон и я услышал сердитый голос Тарасова:

- Это вы, господин Быков? Да отвечайте, черт бы вас побрал!

- Да, я слушаю.

Тарасов сразу же закричал так, что в ухе у меня зачесалось:

- Я тебе плачу не для того, чтобы ты трахал мою дочь! Учти, я прекрасно могу оформить тебя на несколько лет в зону за изнасилование! Что ты себе позволяешь!..

Несправедливость обвинения, моя усталость, а главное, - странное ощущение, оставшееся в памяти от недавней любви с этой одалиской, черной магией неведомого аэрозольного наркотика - наркотика и моего желания! обращенного в прекрасную гурию (раз уж придерживаться терминалогии исслама) - все вместе дало свой результат: я сорвался.