Михаил Соколов - Враг в зеркале

- Увы, Петр Леонидович, даже штанов нет.

- Хо-хо! Вы что, проигрались?

- Что-то вроде этого. Ну я на вас надеюсь, товарищ полковник. Так что ориентировочно до двенадцати.

Я положил трубку. Таня вошла уже одетая, подтянутая, готовая к выходу.

Я встал со стула.

- Значит, все поняла? Получишь баксы, зайдешь в магазин и купишь мне что-нибудь посвободнее - джинсы, рубашку. Костюм не надо, костюм сковывает. Можешь летний пиджак купить. А то пистолет негде будет носить. Да, пиджак купи.

- Послушай, у меня есть кое-какие деньги. Давай я прямо в магазин пойду, что-нибудь подберу.

- Крошка! - сказал я, ухмыльнувшись. - Посмотри на меня, похож я на мужика, живущего за счет своей девушки?

Она критически оглядела меня и наконец-то улыбнулась.

- Сам на себя посмотри, - сказала она. И добавила. - И следи, чтобы простыня не слетела.

Таня ушла. Начало десятого. В открытое окно залетал ветерок. День обещал быть жарким. Я заглянул в записную книжку Тани, предусмотрительно оставленную мне. Нашел номер телефона Константина. И служебный, и домашний. Позвонил на службу.

- Слушаю, - отозвался Ловкач.

- Это я, Иван, - представился я.

- Наконец-то. Я вчера ждал звонка. Почему не позвонил?

- Знаешь, очень поздно добрался.

- И где ты сейчас?

- У Татьяны. Ты в курсе, её вчера выпустили.

- Да ну? Когда же?

- Тоже поздно вечером. Вчера.

- Доложили?

- Конечно. Полковник в курсе. Мы у него скоро будем.

- Кстати, есть новости, - сообщил Константин.

- Надеюсь, хорошие, - предположил я.

- Как сказать, - услышал я его смешок. - Тут пришла оперативка с перечнем фамилий. Кроме того, наши городские ребята уже зафиксировали кое-кого из присланного списка. Новые гастролеры, так сказать. И главный среди них - Макаров Аркадий Николаевич. Кличка Макар. У нас город становится местом сходки "авторитетов".

- Кто такой этот Макар?

- Ты не знаешь?! Хотя, все забываю, что ты уже гражданский человек. Макар - это голова, контролирует Екатеринбург и область. Большой человек.

- Ладно. А что у вас-у нас имеется на такую важную персону, как Макар?

- Зря ты иронизируешь. Сам же лучше знаешь, какие возможности у этих людей. Нам, кстати, сообщили, что некоторое оживление в деятельности интересующих нас групп началось месяца три назад. Из Екатеринбурга эмиссары были направлены в Казань, а оттуда - уже казанские - в Екатеринбург. Мы знаем, что переговоры велись по поводу наркотиков. Но ни количества, ни что за товар так и не узнали. Известно только, что переговоры ни к чему не привели, но в выигрыше оказались казанские ребята. Шустрее оказались, как видно. А сейчас мы всех вновь видим вместе. Каково!

- Да, уже теплее. Можно сказать, горячо.

- У тебя есть соображения на сей счет? - тут же заинтересовался Костя.

- Кое-какие, - уклончиво ответил я.

- Может, просветишь?

- Будь спокоен. Когда что-нибудь узнаю точно, сразу сообщу.

- Ну давай, узнавай, - напутствовал меня Константин.

Я положил трубку. Посмотрел на часы. Почти десять. Таня либо получила перевод, либо - в процессе получения. Так или иначе, мне оставалось только ждать. Я зашел в ванную и, к приятному удивлению, обнаружил собственный "Жилетт" (лучше для мужчины - нет!), забытый вроде недавно. Побрился. Идя по следу, проложенному "Жилеттом", нашел свою туалетную воду, которую, следуя иностранным инструкциям для необразованных, употреблять следовало после бритья. Вышел на балкон. В доме напротив, на таком же балконе, копошилась какая-то старушка, при виде меня обомлевшая до ступора, из чего я заключил, что мужики в Таниной квартире долгое время не наблюдались.

Утро было ясное, с легкой прохладой в тени, рассекающей балкон на две неравные части, причем свет медленно побеждал. На солнце было уже жарко. Я зевнул и вернулся в комнату. Стол круглый и фанерный. Мебельная стенка, заработанная непосильным социалистическим трудом Таниных предков. Диван, не имеющий уже сил сдерживать седоков, потому распухающий в неожиданных местах. Бедность не порок, но ничего в ней хорошего нет.

В маломерной прихожей обе двери - в гостиную, где поселили меня, и та, где скрывалась на ночь Таня, - были рядом. Осторожно толкнув дверь, я вошел в её комнату и со странным чувством подростковой тайны долго смотрел на фотографию Лоуренса Оливье в роли Краса из фильма "Спартак", на тикающий будильник, старенький приемник-радиолу на ножках вблизи изголовья кровати, чтобы не вставая можно было включать музыку, на колготки, перекинутые через спинку стула и упругой памятью материала ещё помнящие Танино тело.