Лариса Соболева - Убийство по Шекспиру

— Но почему? Почему?! — вырвалось у Степы.

— Дайте дорогу, — зло прошипела Люся.

Он не отступил. Люся не сняла очки, лишь поправила платок.

— А вы ведь воруете, — нашел он подходящие слова. — У тех, кто действительно живет на гроши, кто вынужден выйти на улицу просить милостыню, потому что есть нечего. Вы… вы не имеете на это права. Да, вы воруете у кого-то кусок хлеба…

— Да? — подбоченилась Люся Сюкина. — А ты попробуй, привлеки меня!

Больше ничего не удалось сказать, ничего, как ни подыскивал слова. Люсю не привлечешь, как и ее коллег, которые со спокойной совестью помогли уложить в гроб своих товарищей и не считают себя виноватыми. Степа отступил, дал дорогу Сюкиной. Та сделала несколько торопливых шагов, обернулась:

— А может, я получила роль нищенки! И чтобы вжиться в образ, мне надо на себе испытать состояние, когда сидишь с протянутой рукой.

— Однако деньги вы брали, — сказал Степа с брезгливостью.

— Подумаешь, десятку наскирдовала. Это не преступление. Сюда ходят те, кто тоже не горбом нажил состояние, не обеднеют. Так что нечего меня стыдить.

Она уходила по главной улице города в стоптанных мужских ботинках, в рваном платке и допотопном пальто, а Степа не мог оторвать глаз от убогой фигуры. Что это за люди? Да и люди ли? Может, по земле давно бродят мутанты или клоны, а человечество об этом не знает? Только вот какая печальная штука: Степа теперь всех артистов без исключения станет воспринимать через призму театрального дела. Наверное, это неправильно. Среди них наверняка есть и умные, порядочные, с достоинством… Хотелось бы верить, что есть…

— Степа, мы заждались тебя, — показалась в двери Яна.

— Иду, иду.

— Помнится, кто-то мне говорил, что следователь Волгина некрасивая, — напомнила Яна. — Вот врун!

— А что, красивая? Я не заметил. По мне, так красивей тебя нет.

— И подлиза! — констатировала Яна. — Ну, ты идешь?

— Иди, а то замерзнешь. Я следом…

Яна побежала в зал, а он еще раз посмотрел вслед Люсе, почти растаявшей в темноте. Но вот она, словно почувствовав на себе его взгляд, приостановилась, оглянулась. Лица ее было уже не видно в сумерках. Зато перед Степаном возникли неожиданно один за другим служители Мельпомены, но он не вспомнил отчетливо ни единого лица. Словно их покровительница закрыла покрывалом своих подданных от Степана, дескать, мое, не дам разгадать тайну.

— Собственно, какая тайна? — пробормотал он. — Это просто неудачники, собравшиеся в одном месте.

Он переступил порог ресторана, решив, что девчонкам о встрече не расскажет. Не хватало еще вечер посвятить неудачникам.