Лариса Соболева - Убийство по Шекспиру

— Господи, да скажите же, наконец, кто из нас! — простонала Нонна.

Оксана едва заметно подмигнула Степе, мол, говори ты, а тому не терпелось перейти к главному, посему сразу взял инициативу на себя. Однако он вместо того, чтобы назвать имя убийцы, повернул в другую сторону:

— Вернемся к отравлению Эры Лукьяновны. Вторник, поздний вечер. Из актеров в это время находились Анна, Клавдия Анатольевна и Юлиан Швец…

— Опять Анна! — вставил Подсолнух, обращаясь ко всем. Он теперь не сомневался, кто именно отравил Ушаковых, следовательно, и Эру Лукьяновну. — Она и с Гурьевой общается, и в спектакле была занята…

— Гражданин Подсолнух, может, вы займете наше место, раз так быстро разобрались? — скептически спросил Степа. Тот надулся, обидевшись за неучтивость мента. — Итак, почему вы остались в театре, Анна?

— Меня попросил остаться Юлиан, — взволнованно ответила она.

— Это ложь, — вставил Юлиан, ничуть не смутившись.

— Это правда, — и губы Аннушки задрожали. — Он сказал, что даст мне новую пьесу, но сначала должен ее отксерить, так как всего один экземпляр в театре. Он предупредил, что позовет меня, я и ждала. А потом выяснилось, что его нет. Я оделась и ушла.

— Маленькая лгунья, — бросил ей Юлик и усмехнулся. — А где доказательства, что я просил тебя остаться в театре? Где? Это оговор.

— Вы правы, — согласился с ним Степа. — Должны быть доказательства или улики. У нас есть улика… (Он вытащил заколку.) Анна, это ваша вещь?

— Д-д-да… — едва слышно проговорила девушка. — Где… где вы ее нашли?

— В кабинете Эры Лукьяновны во вторник. Как она туда попала?

Анна не могла выдавить ни звука — ее душили слезы. Среди труппы пополз чуть слышный шепот: «Чудовище… Кто бы мог подумать… Сама невинность…» Анна опустила голову, слезы закапали ей на колени.

— На вас была заколка во вторник? — настойчиво требовал ответа Степа. Анна отрицательно мотнула головой. — А где она была?

— Я… я… потеряла ее, — едва выговорила девушка.

— Кто видел во вторник заколку на Анне? — поднял улику над головой Степа. Актеры мучительно вспоминали. Наконец неуверенно поднял руку Подсолнух. — Значит, вы видели. Вы утверждаете, что заколка во вторник была на голове Анны?

— Кажется, была… — протянул Подсолнух.

— «Кажется» не подходит, — отрезал Степа. — Нам нужен твердый ответ. Так да или нет?

— Ой, не было на ней никаких заколок, — проворчала Клава. — Еще артисты, наблюдательности никакой. У Аньки волосы распущены были.

Актеры загалдели, подтверждая, что, действительно, волосы Анна в тот день распустила. Волгина подняла руку, призывая к тишине. Настала звенящая тишина.

— Анна утверждает, что потеряла заколку, во вторник ее волосы были распущены, следовательно, напрашивается вывод: кто-то взял ее у вас, Аня, то есть украл. — Анна тут же подняла голову, с мольбой посмотрела на Заречного. — Видите ли, господа артисты, чтобы отравить директора, надо иметь мотив. Ну, какой мотив у Анны? Его нет. А вот у вас, Юлиан, мотив есть.

— Что? — выпрямился тот. — Вы в своем уме? У нас с Эрой Лукьяновной прекрасные отношения. Мы слаженно работаем…

— Это все внешние факторы, — ухмыльнулся Степа. — Неужели вы думаете, что мы дураки? А вот теперь я напомню вам вашу вторую ошибку. Вы пришли к Анне накануне понедельника, принесли деньги и вино. Лозовская до сих пор не понимает, зачем вы приходили, роль можно пообещать и в театре. Но вы пришли взять у нее какую-нибудь вещицу, которую легко все опознают.

— Я не был у нее! — процедил Юлик.

— Как вам не стыдно? — промямлила Анна.

— Вы были у нее, — заявил Степа. — Вас видела Башмакова… верно, Нонна?

— Я? — встрепенулась та, с опаской глядя на Юлика. — Не помню… может быть…

— Вы знаете, господа, — сокрушенно покачал головой Степа, — в этом причина вашей скверной ситуации. Вы удивительно умеете не замечать то, что просто невозможно не заметить. Вы, простите, подличаете, не задумываясь, что все вернется к вам же. Вам ли не знать об этом? Значит, Башмакова ничего не видела. Дача ложных показаний…

— Но… я действительно не помню… — испугалась Нонна.

— А Юлиана видела и моя жена, — улыбнулся Степа. — Она разговаривала с вами, Нонна, взяла автограф, а когда из общежития вышел Юлиан, вы попросили ее закрыть вас собой, чтобы не встречаться с ним.

— Да? — растерялась Башмакова. — Кажется… была девушка… Она ваша жена?

Но Степа уже отвернулся от нее как от неинтересного объекта: