Лариса Соболева - Убийство по Шекспиру

— Да не ты, а Заречный, — сказал Семен Сергеевич, однако Луценко ничего не понял, хлопал глазами и все. — Иди, иди.

А сам пошел прямиком в машину. Сел в машину к Толику, тот повез его в управу. Куликовский не сводил глаз с затылка Толика, намереваясь задать сакраментальный вопрос внезапно. Только сформулировать поточней надо, ведь наверняка эти три бандита в сговоре. Подъехав к управе, Семен Сергеевич, выходя из машины, вдруг обернулся к Толику и с ничего не выражающей интонацией сказал:

— Передай Заречному, чтобы труп спрятал понадежней.

— Чей труп?

— Ну, Заречный ведь одного бомжа в расход пустил… случайно получилось…

— А что, правда? А когда? — испугался Толик.

— А то ты не знаешь! — взбеленился Куликовский. — Ты разве не с ним был все это время?

— С ним, — кивнул Толик. — Только не помню такого, чтоб он в расход… Да не было такого! Клянусь любимой тещей, женой и детьми! Ой, Семен Сергеевич, я же новые слова подготовил. «Кашалот» — овсянка на аукционе. «Лизоблюд» — неделю не жравший. Нравится?

— Очень, — проскрипел Куликовский и зашагал в управу, думая про себя: «Кажется, трупа действительно нет. А если есть? Ну, Заречный, я тебя тогда… своими руками…»

А Толик тихонько проговорил ему в спину:

— «Беспредел» — космос!

И зарулил во двор управы, напевая. У него было хорошее настроение.

Вечером Степа, Яна и Оксана прогуливались по центральной улице. Он подробно рассказал Волгиной, откуда появилось злосчастное письмо. Она хохотала, не останавливаясь, а в заключение призналась:

— Ну, Степан, даже я в состоянии шока была. Ты почему не предупредил, что нельзя говорить о твоем участии в театральном деле? Я чуть не сдала тебя.

— Ой, не говори, сам чуть не умер на месте, когда ты влетела в кабинет. Куликовский высчитал бы из зарплаты бабки за бензин, а так — достает теперь завод, мол, верните затраченные средства. Хотя, может, и догадался, но вот увидишь, он выторгует новую машину. В этом смысле ему выгоднее думать так, как преподнесено.

— А прокурор в гневе, пообещал, что выведет тебя на чистую воду.

— Труп искать будет? — ухмыльнулся Степа. — Долго же ему придется искать, а труп… вон он, навстречу идет.

Действительно, к ним приближался Костя с красивой девушкой. Поравнявшись, Луценко попросил Степу отойти на минуточку. Сиял он при этом, как солнечный диск.

— Чего надо? — спросил Степа, когда отошли.

— Я анализы сдал! — радостно сообщил Костя. — Ни того, ни другого у меня нет!

— В смысле? — не понял Степа.

— Ну… — и Костя опасливо оглянулся на дам, затем заговорщицки прошептал: — Венерических болезней нет. Сегодня результат получил.

— А я тебе что говорил?!

— Знаешь, Заречный, — нахмурился Костя, — ты тогда так убедил меня, что потом обратные убеждения не того… не сработали. Да! Бабки мне вернули. Только две штуки. Остальные позже вернут. Говорят, я дал взаймы. А когда — не помню.

— Пьяный был до невменяемости, вот и не помнишь.

— Ага. Ну, я пошел.

Костя удалялся, что-то рассказывая девушке, наверное, подвигами хвастал, а Степа вернулся к дамам:

— Девчонки, зарулим в бар, а? Выпьем шампанского? К тому же согреемся, а то я что-то промерз.

— Я за! — подхватила Оксана. — Такое дело стоит обмыть. И не в бар, а в ресторан двинем. Только угощаю я. Не спорь, Степа, не спорь! Ты, можно сказать, сделал из меня героя дня. Лавры-то мне достались, я просто купаюсь в славе, чувствую себя артисткой.

— Да ладно преувеличивать, — подмигнул он.

У ресторана на ступеньках сидела нищенка. Она как раз подсчитала подаяния, сунула мелочь в карман и протянула руку к прохожим. Степа по привычке окинул ее взглядом, откладывая в памяти приметы. И вдруг его поразила рука — холеная рука, не знающая физического труда, чистенькие ноготки. У бомжей и нищих людей таких рук не бывает. Степа присмотрелся, а нищенка подозрительно опустила голову, явно пряча лицо с темными очками. Зачем ей солнцезащитные очки, темно ведь? Или она слепая? Но что-то знакомое в ней показалось…

— Девчонки, займите столик, я сейчас.

Оксана и Яна вошли в ресторан, а он почти вплотную подошел к нищенке. Она заерзала, затем встала, собираясь уйти. Тут-то он и узнал нищенку. Сраженный наповал, схватил ее за рукав старого пальто, вымолвив:

— Вы!!! Вы здесь?!!

— А что, запрещается? — агрессивно прошипела Люся Сюкина. — Я что, ворую?

Степа сначала растерялся, не зная, какие доводы привести актрисе, как сказать, что сидеть с протянутой рукой работающему и вполне здоровому человеку неприлично. Что это такое? Как это называется? Поэтому стоял молча, но не давая возможности уйти ей.