Лариса Соболева - Убийство по Шекспиру

— Но… — не смутилась Оксана, однако договорить ей прокурор не дал:

— Сядьте! Предупреждаю: вы, капитан Волгина, пойдете как соучастница, раз все это время вы и он были вместе.

Оксана присела на краешек стула, выпрямив спину и сложив руки на коленях. В этот момент она Степе напомнила Марию Рубан. О, как люди похожи друг на друга! А прокурор тем временем вычислял, каким образом просочилась информация за стены его кабинета. О письме бомжей знала секретарша и два заместителя. Потом узнал Куликовский. Кто же из них растрепался? Ничего нельзя утаить даже в прокуратуре! Бардак!

Он бы еще долго рассуждал про себя об утечке информации, но в кабинет вошли двое в штатском. Один из них лишь покачал отрицательно головой. Прокурор сказал, что они могут быть свободны, а Степана спросил сурово:

— Заречный, где труп?

— Чей? — подался вперед корпусом Степа.

— Дурака валяешь? — был вне себя прокурор, однако марку невозмутимого начальника держал. — Где труп бомжа, которого ты застрелил?

— Вы верите вот этому? — указал глазами на письмо Степа. — Тогда ищите труп. Если я стрелял, в нем должны быть пули из моего табельного оружия, и ни из какого другого. Найдете — отвечу. Но я не стрелял. Честное слово.

— Да он муху не обидит, — вставила Оксана.

— Вас никто не спрашивает! — ледяным тоном отрубил прокурор. — Вы, Волгина, получите выговор с занесением в личное дело! Заречный, как ты объяснишь появление этой грамоты?

И он кончиками пальцев слегка подбросил письмо. Степа пожал плечами и развел руками, потом озабоченно уставился на петицию бомжей. Прокурора не удовлетворил ответ, он ждал более убедительных объяснений. Степа, не ожидавший подобного зигзага, лихорадочно соображал, что рассказать и в каком разрезе, дабы не получить нагоняй от Куликовского.

— Я участвовал, — тщательно подбирая слова, начал он, — в операции по выдворению бомжей с территории металлургического завода, но действовал законными методами.

— И что это за методы? — недоверчиво прищурился прокурор.

— Ну… вел с ними… разъяснительную работу, давил на совесть… конечно, пригрозил, что… в случае нападений на граждан им всем придется отвечать… И что тогда разбираться не будут, кто участвовал в нападении, а кто не… участвовал… Сказал, что лучше покинуть территорию завода, тогда у них не возникнет проблем. Я неправильно действовал?

Прокурор скрестил на груди руки, закинул ногу на ногу и с повышенным вниманием слушал сказку про агитку бомжей. Не верил. Ну и хрен с ним. Трупа не найдут, потому что его нет, Степе бояться нечего. Просто противно, что серьезный мужик верит каким-то ханурикам, а не ему.

— Да нет, ты все правильно делал, — сказал прокурор после длинной паузы, во время которой сверлил Степу взглядом. — Ладно, иди, Заречный. Постой. Ты понимаешь, что будет, когда найдут труп? Мы же проведем, обязаны провести расследование.

— Проводите, — сказал Степа беспечно. — Только трупа нет.

— Ты уверен?

— А то!

— Иди. Волгина, останьтесь, — приказал прокурор, когда Оксана вздумала без разрешения покинуть кабинет вместе со Степой.

В коридоре его окликнул Куликовский:

— Заречный!

Поравнявшись с ним, Куликовский вполголоса, сжимая кулаки, сквозь зубы проговорил:

— Ну, Заречный… я на тебя понадеялся, а ты бомжа грохнул? (Степа открыл было рот, чтобы оправдаться, да куда там!) Молчать, каналья! Где труп?

Семен Сергеевич едва не задохнулся от негодования. Степа выпалил:

— Как я могу сказать, где труп, если его нет? Не убивать же мне, чтобы угодить всем?..

— Кому — всем?! — зверел все больше Куликовский, но перейти на открытый крик, как у себя в управе, не рискнул. — Прокурор слов на ветер не бросает, следствие будет. Ту же Волгину назначит, а она дотошная баба, найдет! Она театральное дело разгребла за неделю! А мента ей раз плюнуть…

— Ну и пусть ищут, раз им делать нечего, — заявил Степа.

— Ладно, — процедил Куликовский. — Ступай. Стой. Что у тебя с Волгиной?

— Преступная связь, — нашелся Степа.

— Ходок, мать твою! Ну, смотри, Заречный…

Но, видимо, у Куликовского иссяк запас угроз, он вышел из здания прокуратуры, за ним Степан и быстренько смылся от греха подальше. Семен Сергеевич подозвал Луценко.

— Костя, я все знаю, где труп?

— Какой труп? — испугался Константин.

Натурально вытаращенным глазам Куликовский не поверил, только бросил:

— Иди, с тобой хочет прокурор поговорить.

— А че я такое натворил? — еще больше округлились глаза у Кости.