Роб Томас - Вероника Марс

Она поплелась вниз с нетрезвой легкомысленной улыбочкой на лице. На нижней ступеньке она остановилась и схватилась за перила, якобы для равновесия. У нее будет только один шанс все провернуть, и тот весьма сомнительный. Нужно внимательно выбирать цель.

И тогда, чтобы не успеть передумать, она со всей силы бросилась на парня с бычьей шеей в футбольном джерси команды Вашингтонского университета.

Сказать, что разница в размерах между ними была огромная, было преуменьшением. Вероника едва доставала ему до подмышек. Но, падая на него, она весь свой вес направила ниже, на его центр тяжести. Потеряв равновесие, он сильно пошатнулся и обернулся посмотреть, кто сбил его с ног. Она могла поклясться, что видела пар, идущий из его ноздрей.

Ей всегда удавалось в нужный момент выдавить пару жалостливых слезинок. Вот и теперь с подрагивающим подбородком она указала на другого парня, с хвостом и в рубашке, расходящейся на его широченной груди.

– Он только что столкнул меня вниз, – пролепетала она. Глаза футболиста опасно сузились. Он галантно помог ей подняться на ноги, потом решительно подошел к парню с хвостом и начал кричать на него.

За громкой музыкой она не могла разобрать их диалога, но понять происходящее не составило труда, когда футболист начал толкать второго парня резкими провоцирующими толчками. Парень с хвостом ему не уступал. Его рот исказился в недоброй усмешке. И он врезал футболисту.

Все произошло быстро. Люди отпрянули от центра комнаты к стенам, чтобы не попасть под удар, но при этом хорошо рассмотреть драку. Люди из соседних комнат вытягивали шеи, чтобы за толпой увидеть, что происходит. У футболиста был недурной апперкот, и он отлично держал удар, но и парень с хвостом оказался мастером рукопашного боя. Ногой он проворно подрезал футболиста, и вот оба уже катались по полу, размахивая кулаками. Музыка перекрывала глухие, мягкие звуки сыплющихся ударов. Толпа ликовала.

Послышался топот, и пятеро амбалов-охранников стремительно сбежали по лестнице вниз. Трое взяли на себя толпу, держа людей на расстоянии. Двое принялись растаскивать парней. Вероника не стала ждать и выяснять, кто же одержит верх.

Как она и надеялась, коридор второго этажа почти опустел. Из некоторых комнат, как и следовало ожидать, доносились разные звуки – стоны, смех, присвистывания, – но двери, за которыми скрылся Вилли, никем не охранялись. Она прижалась к ним ухом. Потом постучала. Удостоверившись, что за ними никого нет, она достала из кошелька шпильку, которую всегда носила с собой, и всунула ее в замочную скважину.

Вскрывать замки внутренних помещений обычно было проще простого. Вероника чувствовала, как шевелится шпилька, нащупывая паз. Наконец дверь распахнулась. Она вдела шпильку в волосы, зашла и закрыла за собой дверь.

Вероника оказалась в начале еще одного длинного коридора. Стены, обшитые панелями из темного полированного дерева, здесь были цвета индиго. На приставном столе у картины, которая, судя по всему, была подписанным и датированным подлинником наброска Пикассо, стояла огромная ваза белых и желтых роз, и мягкий свет из светильников матового стекла освещал весь коридор. В какой-то из комнат негромко играла музыка. Вероника застыла, пытаясь определить, откуда именно, но ей это не удалось.

Несколько дверей вдоль по коридору были открыты. Стараясь двигаться как можно тише, она начала осматриваться.

Первая дверь вела в ванную, отделанную глянцевой зеленой плиткой и темным камнем. Ящики под раковиной оказались пустыми, но в шкафчике для лекарств обнаружилась целая аптека: дилаудид, перкоцет, оксиконтин [3]и другие, которых она не узнавала, и антикварная табакерка, полная рассыпчатого белого порошка. Она бережно вернула все на свои места и закрыла дверцу.

Еще одна дверь вела в спальню, словно сошедшую со страниц «Плейбоя». Большую часть комнаты занимала огромная круглая кровать. На стенах горели красные и зеленые светильники абстрактных форм. В углу разместился бар, а в смежной комнате – джакузи, уже бурлящая теплой водой.

Широкие стеклянные двери были открыты, и за ними была видна круглая библиотека. По всем стенам шли деревянные полки, застекленные и заставленные увесистыми книгами в кожаных переплетах. Книги казались настоящими, тщательно подобранными коллекционными изданиями. Она увидела Аристотеля, Эразма Роттердамского, Макиавелли. Кто-то явно был поклонником классики – или хорошо платил за то, чтобы так выглядеть. В необъятном камине потрескивали дрова, и темная мебель поблескивала при свете огня.