Сергей Владимиров - Бог жесток

— Смертью храбрых в очередной межнациональной резне. Анонимно отослал его семье тысчонку баксов… на жизнь. Но вот как становятся частными сыщиками? Признаюсь, я про них только читал.

— Проще, чем ты думаешь, — поделился я. — Достаточно вылететь с основной работы и больше ничего не уметь. Кроме как рыть носом навоз.

Олег Пастушков казался несколько озадаченным.

— Непонятна мне эта ментовская и полументовская работенка, — признался он. — Рыться в грязном белье, выступать ассенизатором чужих страстей и пороков. Но весьма забавно, что ты добрался до меня. Чем могу быть полезен?

— Я разговаривал с твоей женой, — заикнулся я.

— С женой? — Он прыснул легкомысленным смешком, но тут же помрачнел. — Дохлый номер. Мелет абсолютную чепуху. Она каждому встречному рассказывает, как я люблю швырять в шапки нищим хрустящие купюры и наблюдать за реакцией.

— Если ваша милашка в неглиже ничего не прослушала под дверью, мы говорили не только об этом.

— О Елене Стрелковой, — согласился он подозрительно быстро. — Ты почему-то сомневаешься относительно несчастного случая, который произошел с ней.

— Я не высказывал своих сомнений вслух.

На тонких губах Олега Пастушкова блуждала хитроватая улыбка.

— Нормальный человек поймет и так, — сказал он, склонившись к камину и сгребая кочергой раскаленные угли. — Все эти несчастные случаи и самоубийства — очень подозрительная вещь. Кроме того, на днях из детдома исчез сын Елены, — видишь, я знаю и об этом, — и до сих пор неизвестно его местонахождение. Рассматривается версия, что мальчика похитили.

— Огласке этого не предавали, — заметил я.

— У меня есть надежные информаторы, — с обезоруживающей простотой признался бизнесмен. — Не хочется думать о плохом, но детей частенько похищают с целью трансплантации органов.

— А на твое имя не поступало предложений о выкупе? — перебил его я.

Олег Пастушков напустил на себя скучающий вид.

— С чего бы?..

— Но ведь именно ты долгое время поддерживал эту семью материально.

Он адресовал кому-то невидимому легкую покровительственную улыбочку, демонстрируя при этом мелкие фарфоровые зубки.

— Опять Светик… Ее даже не нужно тянуть за язык. Но, разумеется, она не соблаговолила сказать тебе, почему я это делал. — Он основательно приложился к выпивке и приступил к повествованию окрепшим голосом. — Никуда не сбежать от этих моральных норм, извечных вопросов: «Как поступить, когда?..» Не слишком витиевато объясняюсь? Представь, мы с ее Александром оказались по разные стороны баррикад. Что ты, зачем нам ее делить? Не скрою, как женщина и как человек Елена мне всегда была очень симпатична. Уверен, ты бы согласился со мной, если бы был с ней знаком. Но ни она не была кокеткой, ни я любителем легкомысленных интрижек. Раз уж выбрала такого мужлана, пусть… Вот только не ожидал, что он вором окажется. Причем меня себе в жертву выбрал.

— Каким образом?

— Квартирная кража. Мы еще не здесь жили. Вот и встал вопрос: как быть? Вроде и проучились пять лет вместе, а вроде и красть грешно, и кто он мне?

— И как же ты поступил?

— А как я должен был поступить? — изумился Олег Пастушков. — Представил его с лучшей стороны, попросил суд отнестись к нему не так строго.

— И на сколько же его упекли? — не отставал я.

— Дали семь или восемь лет. Но он мог выйти раньше срока.

— Прилично.

— Здесь дело уже не во мне, — поспешил объяснить бывший одноклассник. — Александра заметил сосед по лестничной клетке, пытался его задержать, и они сцепились. У этого деревенщины силы было хоть отбавляй, вот он и перебросил несчастного старикашку через перила. А тяжкие телесные — вещь нешуточная.

— Ты действительно не замечал за ним раньше склонности к воровству? — спросил я.

— В том-то и дело, что нет, — решительно ответил Олег Пастушков. — Мог вспылить, подраться… А когда его посадили и Елена осталась одна… раз уж я в какой-то мере был тому виной… пусть и косвенно… стал ей помогать… Какое-то извращенное благородство… Я и сам частенько потешаюсь над собой.

— У меня есть подозрение, что в квартирной краже была замешана женщина. — Я попытался реализовать свои смутные догадки.

Олег Пастушков вяло пожал обвислыми плечами:

— Понятия не имею.

— И больше ничего интересного в этом деле не было?

— Абсолютно.

Он выбрался из кресла и теперь ходил от стены к стене. Запыхавшись, расстегнул ворот рубашки. Золотым огнем на его женственной смуглой шейке вспыхнула аккуратная цепочка. Вопреки расхожему мнению, килограммом в ней не пахло.