Сергей Владимиров - Бог жесток

— Возьмешь наличными или перевести на счет? — спросил он неожиданно.

— Не понимаю, — сказал я, хотя понимать было особо нечего. Ищейки для того и созданы, чтобы их покупали. Преуспевающие бизнесмены. И школьные дружки.

— А что тут непонятного? — искренне удивился этот занятный образчик того и другого. — Я в течение нескольких лет облегчал существование Елене и ее сыну. Если хочешь, чувствовал за них ответственность. И вдруг ты решаешь разобраться в случившемся. Считай, мы с тобой в одной упряжке.

— Да я не об этом, — ответил я непринужденно. — Заметь, у меня нет счета, но есть клиент, на которого я уже работаю. А работать на два фронта, конечно, материально выгоднее, однако я предпочитаю этого избегать. Противится та самая жалкая профессиональная честь. Другое дело, поделиться кое-какими соображениями…

Бутылки в очередной раз громко звякнули о края наших бокалов. И пока спиртное приятным теплом обволакивало мне горло, я размышлял обо всех плюсах и минусах своего следующего шага. Особенно больших плюсов я в нем не видел, но алкоголь развязывал язык, делал все вокруг простым и понятным. Наверное, то же самое чувство испытывал сейчас и школьный кореш г-н Пастушков. Он принял театральную позу в кресле, подперев ладошкой размякший синий подбородок и забросив ногу на ногу.

— На выбор, — предложил я, переняв его позу. — Версия номер один. С Леной Стрелковой происходит несчастный случай, и ее ребенок попадает в детдом. Далее следует похищение, причем похитители знают, чей Саша на самом деле сын, и поэтому хотят получить выкуп с тебя. Версия номер два. Александр Солонков, вернувшись из тюрьмы, убивает свою невесту за неверность, обставив все это как несчастный случай, затем похищает Сашу Стрелкова и расправляется с ним, всего лишь за то, что он не был его сыном, а теперь теми же методами готовится потолковать с тобой. Что следует из этого? Становится ясно, почему ты все это время содержал Лену Стрелкову и ее сына. Ты был ее любовником и отцом мальчика.

— Блеск! Тебе только детективы писать! — Олег Пастушков захлопал в ладоши. — Агата Кристи! Жорж Сименон! Раймонд Чандлер! Услышу ли я продолжение?

— Если хочешь, — спокойно отреагировал я на его полуприпадочное состояние. — Лена Стрелкова шантажировала тебя по той же самой причине, и ты заткнул рот как ей, так и своему сыну.

Огонь в камине оживал, вырываясь из-под поленьев, облизывая их своими ярко-оранжевыми языками, и на лице бизнесмена заволновались, загуляли кровавые всполохи.

— Смело, смело, ты парень не промах. — Стакан с новым допингом плясал в его руке. — Противостояние сыщика и убийцы. За спиной героя — беспристрастное правосудие, за спиной негодяя — грязные деньги и кровавые мальчики. И апартаменты для развязки подходят в самый раз. Вот только у сыщика, кроме шикарной книжной версии, нет ни малейшего доказательства. Зато убийца может предъявить неопровержимое алиби на любой день.

— Разумеется, ведь он выступал только заказчиком.

Олег Пастушков не посчитал нужным развивать эту тему.

— Скажи по секрету, — напуская на себя таинственный вид, произнес я, — прокурор — твой человек?

— Мы с ним всего-навсего в приятельских отношениях.

— А мэр?

— Я финансировал его предвыборную кампанию.

— Тогда мне здесь больше делать нечего.

— Твое право. — И г-н Пастушков, испытывая сильную невесомость, приблизился ко мне, пожал мою руку и добавил доверительно: — Ты, конечно, догадался, Светлана — алкоголичка и будет ужасной глупостью о чем-то ее расспрашивать. А если потребуются еще какие-то сведения и финансовая поддержка, прошу… — В моей ладони оказалась пластиковая визитка. — Это адрес моего офиса, приму в любое время.

До выхода он меня не провожал. Или считал это ниже своего достоинства, или ноги уже не держали. Кто разберет этих богатеев!

Как и в каждом приличном забугорном доме, так и здесь в неписаные функции горничной входит слежка за одним членом семьи в пользу другого, а то и за обоими в угоду себе или кому-то постороннему. Ясноокая милашка отскочила от дверей и принялась водить тряпкой по безупречно чистой стене. Мыслишка, короткая, как культя инвалида, взбултыхнула мое серое вещество. Ухватив красотку за запястье, я произнес не разжимая губ:

— Развлекаешься с Госпожой на пару? Или ублажаешь Господина?

Она отдернула руку, пригвоздив меня к месту взглядом, исполненным невыразимого презрения.