Сергей Владимиров - Бог жесток

В этом месте не воняет помоями и древесной трухой, а белые матовые стены отделаны под мрамор или же являются таковыми (декларация о доходах — тайна за семью печатями), здесь явно не дышат испарениями мочи.

Звонок выдал ласкающую слух мелодию. Я ожидал увидеть громилу с кирпичным лицом, камуфлированного и косноязычного, но на пороге возникла милая ясноглазая особа в белом прозрачном халатике. Судя по фигурке, что угадывалась под ним, девушка могла рассчитывать на постоянную прописку в «Плейбое». Очки в легкой золотой оправе ей были вовсе ни к чему и в заблуждение относительно высокого интеллекта красотки меня не ввели.

— Ну и ну! — воскликнула она театрально. — Вот так люди!

Восхищение было фальшиво насквозь.

— Господин в отлучке, госпожа в отключке, — проговорила девушка скороговоркой. — Но можно побеспокоить.

— Даже не спросив, кто я такой?

— Для нее это не имеет значения. Завтра все равно ничего не вспомнит.

— Неужели?

Красотка легкомысленно отмахнулась:

— Прикладывается с утра до вечера. Что ей еще делать?

— Хлопотать по хозяйству, — предположил я.

— Смеетесь?! У нее не так мало денег, чтобы размениваться на подобные пустяки.

Что-то скрывалось за напускной веселостью и беззаботностью ясноокой девицы. А выдала ее короткая усмешка. Мелькнули в ней хорошо заретушированные неприязнь и презрение.

— Спальня на втором этаже налево. Стучаться по желанию, — проинформировали меня.

Вдоль стен холла, в котором я оказался, были расставлены пальмы в кадках и кожаные пуфики. Не насиловала глаз цветовая гамма: мягкие, светлые тона. Наверх вела устланная ковровой дорожкой лестница с перилами цвета слоновой кости.

Стучаться в спальню к женщине принято, хочет она того или нет. Посчитав себя джентльменом, я не стал отступать от этого правила.

— Войдите, — отозвался томный голос.

Я и вошел.

По внешности зачастую можно определить имя человека и наоборот. Светлана. Светлая…

Передо мной была жгучая брюнетка со смуглой, как у мулатки, кожей. Что тому причина: солнечные ванны на берегу Средиземного моря или не менее эффективная эксплуатация агрегата Luxura — я пообещал себе выяснить в следующий раз. Лицо ее было типично славянским, но в этом и заключалась особая, волнующая прелесть Госпожи: высокие скулы, маленький вздернутый носик и полная нижняя губка, алая как кровь. Но особого внимания заслуживала влажная синева ее глаз под тонкими изящными дугами черных бровей; то были глаза прекрасной искусительницы, они и манили, и обжигали, стоило подобраться чуть ближе. Сейчас на ней был красный пеньюар, до того яркий, что привел бы в бешенство самого спокойного быка на корриде. Госпожа лежала на животе поперек огромной кровати, убранной розовым шелком, держа в руке высокий хрустальный фужер. Янтарная жидкость из него тонкой струйкой бежала на дорогой ворсистый ковер, достоинство которого я уже успел оскорбить, ступив на него своей нечищеной обувью.

Госпожа, меланхолически поводив пальцем по влажному пятну, произнесла задумчиво:

— Да, это не серная кислота. А жаль…

На меня внимания она по-прежнему не обращала. Я зашелся чахоточным кашлем.

— Неужели я тебя затопила? — спросила она так же томно и устало.

И мне наконец удалось открыть еще одну особенность ее удивительных глаз. Госпожа не могла сосредоточить взгляд свой на чем-то одном: темные зрачки, как поплавки, купались в бескрайнем синем море, то выныривали, то вновь погружались в таинственные глубины.

— Я терпеть не могу алкоголь, но ничего другого не остается, — сладко зевнула она, прикрыв хорошенький ротик не менее хорошей ладошкой. — А чем предпочитаешь заниматься ты? Случаем, не починкой примусов?

— Нет. Частным сыском. Тебя не коробит? — обратился я к ней так же фамильярно.

— Да ты что?! — воскликнула она. — Передо мной новый Шерлок Холмс!

— Ни в коем случае, — открестился я. — Я не постиг дедуктивного метода. Я также не могу работать серыми клеточками, как Эркюль Пуаро. И сокрушать черепа при помощи кулака и сорок пятого калибра, как это делал Майк Хаммер. У меня свой оригинальный метод.

— И в чем же он заключается?

— Я придумываю версию, а потом подгоняю под нее факты.

— А если факты не подгоняются?

— Приходится придумывать другую версию.

— Замечательно! — Госпожа разом опрокинула в глотку содержимое своего фужера. Точнее, то, что в нем осталось. — И значит, по одной из твоих версий, я в чем-то замешана?