Олег Алякринский - Охота вслепую

— Пассажирский или электричка? — озабоченно спросил Сержант.

— Электропоезд! — уверенно заявил Журик. — Вон он!

И верно: через несколько минут электричка до Чудова пришвартовалась к платформе, и двери с шипением разъединись. Заняв места в середине пустого вагона, беглецы некоторое время молчали, не веря в свою удачу.

— Доедем до Чудова, — наконец нарушил молчание Зареикий, — а там пересядем на электричку до Волхова. Прямо в Питер не поедем — там наверняка засада. А в Волхове у меня пацаны знакомые сеть АЗС держат, у них тачку возьмем и до Питера с шиком…

— Лады. — Варяг кивнул и, привалившись к жесткой спилке сиденья, устало усмехнулся. — Ну так что там, Степа, дальше-то с тобой было? После того, как Россетти тебя за одно место взял…

Сержант вышел на палубу. Было раннее ноябрьское утро* а солнце уже пригревало, и стало душно. Он подошел к борту, облокотился на поручень и с тоской посмотрел на густую синеву моря, вдали переходящую в ослепительную серебристость, и с омерзением сплюнул в воду. За те три недели, что он провел на борту яхты синьора Россетти (старик предусмотрительно отказал ему от комнаты на вилле, опасаясь, видимо, что гость может сбежать), ему надоело все до смерти. И Италия, и море, и грудастые загорелые девки, которые здесь паслись табунами, и сам хозяин — обманчиво радушный, показушно щедрый и коварный. Нельзя сказать, что к Сержанту здесь относились плохо. Как раз наоборот, все его желания выполнялись, он был волен даже сойти на берег, но при всем при этом он чувствовал себя пленником, прикованным невидимыми кандалами к этой яхте, к этому городу, к старику Россетти.

Через пару дней после того, как Сержант поселился на яхте вблизи неаполитанской виллы Россетти, тот вызвал его к себе в кабинет и, пригласив сесть, протянул газету:

— Вот, почитай-ка, полезно тебе будет. Чтобы не обвинял меня потом в предвзятом отношении к твоему бывшему хозяину.

Сержант взял газету. Это был недельной давности номер московской «Криминальной хроники». Он прочитал заголовок, все еще ничего не понимая: «Младший брат в ответе за старшего»… И похолодел, бросил тяжелый взгляд на Россетти. Тот, отвернувшись, смотрел на играющие за бортом волны. Сержант уткнулся в газету.

В статье говорилось, что при попытке бегства из колонии общего режима под Пермью был тяжело ранен Роман Юрьевич Иванов, по некоторым данным — младший брат некоего Степана Юрьева, объявленного во всесоюзный розыск еще в 1977 году. Неудачный побег заключенному Иванову-Юрьеву организовали криминальные структуры Перми якобы по указанию крупного воровского авторитета в Москве… Роман Иванов в тяжелом состоянии доставлен в тюремную больницу и по выздоровлении предстанет перед судом и наверняка получит новый срок в колонии строгого режима…

Сержант оторвался от газетной страницы. На глаза точно упала пелена, он ничего не видел вокруг: ни восседающего в кресле-качалке Россетти, ни лазурного моря, ни ясного высокого неба… Он с болью думал о том, что это из-за него брат попал в такую беду. Нет, почему же из-за него? Это же люди Варяга просрали дело! Это по вине Варяга Ромку законопатят по полной программе… Побег с зоны в России карается сурово. Мало того что они не смогли подготовить ему побег, так еще и по их милости Ромка подставился под пули. И еще неизвестно, выживет ли он… «В тяжелом состоянии доставлен…»

Он встал и ни слова не говоря подошел к борту, свесил голову вниз и стал смотреть на искрящуюся воду. Даже если злого умысла со стороны Щербатова не было, тот должен был проконтролировать ситуацию, сделать все, чтобы побег Ромки был осуществлен тихо и гладко.

И Степан вдруг осознал, что теперь, после этого известия. выполнение заказа Россетти для него не представляет моральной проблемы: сейчас у него появился дополнительный стимул. Он отомстит Варягу за страдания брата, за свою утраченную надежду увидеть Ромку на свободе. Он отомстит!

Переждав несколько дней, пока Сержант переварит статью и сделает для себя выводы, Россетти стал обсуждать последние новости из России. Его интересовала, а частности, серия загадочных смертей бывших советских чиновников, которые то выбрасывались из окон высоток, то пускали себе пулю в лоб, а то и вообще исчезали бесследно. Причем все эти смерти и исчезновения, словно внезапная эпидемия, случились в течение двух недель, а потом так же внезапно прекратились.