Олег Алякринский - Охота вслепую

— Умирать всегда обидно, — сказал раздумчиво Сержант. Теперь ему надо потянуть время и притупить бдительность врага. — А кто тебя послал?

— А ты не догадываешься? — криво усмехнулся Сизый.

— Догадываюсь, — кивнул Сержант, — хозяин у нас с тобой один. Но меня-то за что?

— За то, что ссучился. Варяг всегда подозревал, что ты его рано или поздно предашь. Владислав Геннадьевич мне так и сказал: берегись, мол, Паша, этот Сержант очень непрост. Глаза у него сомнительные. С таким лучше в глухую ночь на узкой тропке не сталкиваться. И как в воду глядел!

— Значит, все? — глухо спросил Сержант.

— Все, Степан, все.

— Знаешь, я хочу тебе перед смертью дать один совет.

— И какой же? — невольно заинтересовался Сизый.

— Никогда никому не доверяй!

Сержант даже не пошевелился, он остался сидеть как сидел — вполоборота к Сизому, глядя ему в глаза. Сизый продолжал смотреть ему в лицо. И тут ребро правой ладони Сержанта, со свистом рассекая воздух, полоснуло по правому запястью Сизого — и пистолет вывалился из беспомощной руки убийцы. Но не упал на землю, а мгновенно оказался в правой руке Сержанта и дважды сухо кашлянул. Сизый согнулся пополам, точно напоролся солнечным сплетением на кулак, и рухнул под скамейку.

— Мудила! Неужели ты думал, что я вот так просто — дам себя убить? — презрительно проговорил Сержант. — Ты оказался плохим учеником. Кто же приближается к объекту на расстояние вытянутой руки, а?

Но тут внезапно обмякшее тело его бывшего курсанта стремительно взлетело в воздух, точно подброшенное мощной пружиной. Сизый одним прыжком вскочил на ноги — и тут же страшный удар в живот отбросил Сержанта на кусты. Сощурясь от резкой боли в печени, куда пришелся удар кулака, Сержант смотрел на Сизого, ища взглядом красные следы ранений на груди. Но заметил только рваные дырочки на рубашке в левой части груди. Все ясно: Сизый оказался не так уж глуп и надел пуленепробиваемый жилет… Сизый, чуть нагнув голову и прижав локти к бокам, точно прыгун, собирающий взять рекордную высоту, сорвался с места и бросился на Сержанта с намерением ударить еще раз, но уже сильнее, ударить ногой в висок так, как сам Сержант его и учил, — насмерть.

Сизый на бегу подпрыгнул, чтобы с силой выбросить вперед каблук, но Сержант сделал стандартный финт: вдавил затылок в упругую гущу веток, увернулся, перехватил летящий ботинок Сизого и вывернул его резко вправо. Сизый охнул и упал плашмя на песок. Сержант ударил поверженного противника ребром правой ладони по шее, потом еще раз и еще… Присев на корточки и не сводя глаз с затихшего Сизого, он стал шарить по сухому песку, пытаясь отыскать оброненный пистолет, и тут его пальцы наткнулись на тонкую палку с заостренным концом. Степан подхватил ее и угрожающе выставил вперед наподобие пики. В этот момент Сизый, вскочив на четвереньки, ринулся на него с явным намерением схватить за горло — и в следующее мгновение, мелко дрожа, рухнул на Сержанта, и тот почувствовал, как ему в лицо ударила струя теплой липкой жидкости. В прыжке Сизый напоролся на заостренный конец детской пики.

Сержант обернулся на торопливые шаги. Это был здоровенный парень в джинсовой куртке, один из «карабинеров» Россетти. Мельком оглядев место недавнего побоища и труп, он ухмыльнулся:

— А я смотрю, что-то вы долго беседуете. Подозрительно долго… Он следовал за тобой по пятам от самого причала. А ты и не заметил. Пошли отсюда, а то сейчас полицейские приедут, хлопот не оберешься…

Сержант стряхнул с брюк песок и вытер с лица кровь. Потом нагнулся и поднял пистолет. Выпрямляясь, он бросил взгляд на безжизненное лицо Сизого. Глупо, подумал Сержант, быть наемным убийцей, а подохнуть от укола детской пики. И тут, вспомнив кое-что, он рванул воротник рубашки Сизого. С треском отлетели пуговицы — под рубашкой темнел бронежилет. Молодец! Повернувшись, Сержант пошел прочь, даже не оглянувшись на шедшего за ним «карабинера». У входа в скверик он подошел к фонтанчику в стене и умылся.

А на душе у него было смутно.

Чемодан был добротный, кожаный, но не очень дорогой. чтобы не привлекать к себе внимания. Сержант изображал из себя предпринимателя средней руки, который едет по делам в Россию. По легенде, наскоро слепленной им же самим и одобренной Россетти, он представлял небольшую обувную фирму в Милане, которая заинтересовалась новым рынком сбыта, открывшимся после «регеsroika» в Советском Союзе.