Олег Рой - Охота Снежной королевы

Бушевала пурга. Снег сыпался и сыпался, такой крупный и густой, что уже в трех шагах ничего не было видно. Казалось, что кто-то на небе распорол огромную подушку и теперь вытряхивает из нее пух.

Москва буквально тонула в снеге. Дома, деревья, машины — все тут же превращалось в сугробы. Коммунальные службы еще пытались расчистить улицы, но явно не справлялись с этой титанической задачей. А снег все шел и шел.

И среди этой снежной маяты вдруг появилось едва различимое лицо с бледными губами и густо покрытыми инеем длинными ресницами. Взгляд голубых, словно промороженных до основания, а может, вырезанных из цельного куска льда глаз был пронизывающе-холодным.

Лицо появилось — и тут же пропало, будто растаяло.

Алиса, стоявшая посреди снегопада, даже подумала, что обманулась. В такую пургу еще не то померещится!

И вдруг она различила доносящийся издали легкий звон — динь, динь, динь…

Даже странно, что его было слышно сквозь трубный рев ветра.

Динь, динь, динь! Звон все нарастал.

Затем в лицо подул ледяной ветер. Девушка пошатнулась и обхватила руками дерево — устоять на ногах было фактически невозможно.

Динь, динь, динь! Звон наполнял все пространство вокруг, отдавался в ушах, набатом гудел в голове.

Кожу обжигало от холода, и Алисе показалось, что она вот-вот замерзнет, превратится в ледяную скульптуру и так и останется стоять здесь навсегда, посреди снежного безумия. Навсегда — потому что весна уже никогда не наступит, а зима будет длиться и длиться — до конца времен, до тех пор, пока Земля не покроется толстым панцирем льда, пока не выстудится до самой сердцевины…

И тут сквозь звон послышался другой странный, монотонный звук. «Цокот копыт!» — догадалась девушка. Она как-то была на ипподроме и наблюдала за тем, как скачут лошади.

Но откуда здесь возьмутся лошади? Разве нормальная лошадь сможет скакать сквозь пургу?

Словно в ответ на невысказанный вопрос в снежной стене образовалась дыра — будто прорезали холст с нарисованной метелью, — и из этой дыры появились всадники на лошадях, которых Алиса уж никак не назвала бы нормальными. Дело в том, что все лошади были совершенно белыми, без единого пятнышка, пышные гривы их казались вырезанными изо льда, а глаза сияли синим безмятежным блеском, напоминая безжизненный драгоценный камень. Всадники тоже оказались необычными. Мужчины, облаченные в рыцарские доспехи, сжимали в руках длинные пики и белые знамена без опознавательных знаков. Женщины, а среди толпы находились и всадницы, тоже нарядились в старинные платья — разумеется, абсолютно белые, обшитые множеством серебряных колокольцев, которые и издавали услышанный девушкой звон. Длинные, щедро сбрызнутые инеем волосы всадниц летели по ветру, словно шлейфы. Зрелище завораживающее и страшное.

Каким-то чудом Алиса успела рассмотреть все это буквально за секунду, потому что миг — и таинственная кавалькада исчезла, словно ее и не было, а черная дыра в небе затянулась той же снежной завесой.

Только издали еще доносился звон колокольцев и трубный звук, от которого девушке показалось, что сердце ее превратилось в ледышку и провалилось куда-то в живот.

— Это только сон! — сказала себе Алиса, но, как ни странно, объяснение ее не успокоило. Девушка прекрасно знала, что сны порой таят в себе настоящие опасности.

Хуже того: она не понимала, как вообще попала сюда. Она умела управлять снами, но этот не подчинялся. Алиса протянула руку, чтобы открыть в стене метели дверь и уйти из странного и стылого места… но не смогла нащупать ручку двери. Сон окончательно вышел из повиновения. Неужели она попала в ловушку?

И тут лица коснулось что-то горячее, шершавое.

Девушка вскрикнула и проснулась.

Кошка Маркиза, вылизывающая ее лицо своим шершавым языком, удовлетворенно мяукнула: мол, все хорошо, хозяйка, видишь, я тебя вытащила…

— Спасибо! — Алиса почесала любимицу за ухом, и кошка блаженно замурчала.