Андрей Воронин - Мертвая хватка

Илларион в последний раз затянулся сигаретой и с облегчением ткнул длинный бычок в пепельницу. Все-таки курить натощак было противно. С утра пораньше он привык активно двигаться: делать зарядку, убирать постель или, к примеру, готовить завтрак, и свисающий с нижней губы чинарик мешал ему, как прикованное к ноге каторжника чугунное ядро.

Забродов знавал людей, которые не выпускали сигарету из зубов двадцать четыре часа в сутки и превосходно себя при этом чувствовали. Это было делом привычки – привычки, которой Илларион Забродов по здравом размышлении решил не обзаводиться.

– Пошли на кухню, – скомандовал он, оставляя в стороне спор о сравнительных качествах людей и деревьев. – Сейчас я быстренько сварю кофе, и поедем.

– А может быть, я все-таки пойду? – с сомнением спросила она. – Не хотелось бы лишний раз затруднять гостеприимного хозяина.

Илларион остановился в дверях кухни и покосился на нее через плечо. Что-то тут было не так. Кажется, обращаясь к нему, она старательно избегала личных местоимений, как будто сомневалась, говорить ему «ты» или «вы». «Хорошенькое дело, – подумал он с беспокойством. – Что бы это могло означать? И ведь напрямую не спросишь…»

– Никаких «пойду», – решительно сказал он, зажигая газ. – Прежде всего потому, что мне тоже надо наведаться в ботанический сад. Делать мне там, наверное, уже нечего, но начинать все равно нужно оттуда. От печки, так сказать.

И, кстати, мне можно говорить «ты». Или просто Илларион.

Это, по-моему, легче, чем всякий раз ломать голову, изобретая безличные предложения.

Она вспыхнула и закусила губу. Пару секунд Илларион с любопытством разглядывал ее опущенную голову, а потом отвернулся к плите и стал караулить кофе. Похоже было на то, что своим отпущенным вскользь замечанием он угодил прямиком в больное место. Но откуда ему было взяться, этому больному месту?

«Вот тебе и еще один аргумент против случайных связей, – подумал он, подавляя в себе желание закурить. – Вечером всем всегда все ясно и понятно, ночью все становится еще яснее, а утром приходится гадать, что за человек лежит рядом с тобой в постели, как с ним разговаривать и даже как к нему обращаться».

– Сейчас бутербродов нарежу, – пообещал он. – Ты какие больше любишь: с сыром или с ветчиной? Или ты, как Винни Пух, предпочитаешь и то и другое и желательно без хлеба?

– Я по утрам вообще не ем, – сказала она. – И мне кажется, что нам будет лучше обращаться друг к другу на «вы».

Кофе зашипел и потек на плиту, норовя залить конфорку.

Илларион захлопнул рот и кинулся спасать завтрак. Перекрыв газ, он все-таки не удержался и закурил. Он бы с удовольствием выпил, если бы в доме было спиртное. Если бы…

Если бы сейчас не было так рано и если бы здесь не сидела она, он бы точно выпил. Хотя, если бы не она, ему вряд ли захотелось бы выпить с утра пораньше. «Вот так номер, – подумал он. – В постели я, что ли, сплоховал? Да нет как будто… Впрочем, постель – это упрощение. Комплекс стареющего мужчины… Тут все сложнее. По крайней мере, должно быть сложнее, если глаза меня не обманывают. Судя по всему, комплексы имеются не только у стареющих военных пенсионеров, но и у симпатичных интеллигентных женщин двадцати девяти лет от роду, незамужних и не избалованных мужским вниманием. Может, она стыдится того, что легла в постель с мужчиной в первый же день знакомства, или, например, считает, что предала память своего любимого учителя? Этого… Азизбекова, кажется?»

– На «вы» так на «вы», – сказал он, не оборачиваясь, и стал нарезать бутерброды.

Произнес он это равнодушно, как бы между делом, но, видимо, что-то было не в порядке с его равнодушием, потому что за спиной у него скрипнула табуретка и послышался тяжелый вздох.

– Я, наверное, все-таки пойду, – сказала Анна.

– Привязывать вас к табурету я, конечно, не стану, – по-прежнему не глядя на нее, сказал Илларион и принялся разливать кофе по чашкам. – Как говорят американцы, мы живем в свободной стране. Но… – он помолчал, не зная, что, собственно, должно было означать это его «но». – Вы знаете, – неожиданно для себя признался он, – я, наверное, дикарь.

Всю жизнь в поле, в лесу, в горах, в сугубо мужской компании.

Наверное, есть какие-то секреты, которые мне неизвестны, тонкости всякие, о которых меня никто не предупредил… Я не говорю, что это хорошо, я просто был бы вам благодарен, если бы вы с этим считались и делали на это определенную скидку.

Словом, я считаю, что, чем проще, тем.., ну, пусть не лучше, но.., проще.