Андрей Воронин - Мертвая хватка

Разумеется, разглядеть что бы то ни было ему не удалось.

С того места, где он сидел, была видна только внутренность искусственного грота. Сток, по которому вода из пруда уходила в протекавший за забором ручей, был нарочно проложен с изгибом, чтобы дневной свет снаружи не высвечивал бетонный свод стандартной канализационной трубы среднего диаметра и не портил столь тщательно созданную иллюзию.

Но Майков знал, что там, на противоположном конце десятиметрового тоннеля, стоит прочная стальная решетка, намертво замурованная в стенки трубы. Прочная, да… Вот вопрос: достаточно ли прочная?

Продолжая вглядываться в темноту, он вынул из внутреннего кармана пиджака рацию, рассеянным движением выдвинул антенну и вызвал своих людей.

Первым, как и следовало ожидать, на зов явился Рыба.

За ним, сопя, подошел Простатит и, с трудом наклонившись, стал вместе со всеми смотреть в темноту искусственного грота.

– А ведь логично, Андреич, – сказал Рыба, выпрямляясь. – Ну, ты голова!

– Надо проверить решетку, – сказал Майков. – Давай, Рыба, сплавай, погляди.

Рыба поморщился.

– А почему я?

– А потому, что ты Рыба, – сказал Простатит.

– А кто? – довольно миролюбиво спросил Майков. – Я, что ли? Тогда за что я, спрашивается, вам бабки плачу? А Простатит там просто застрянет, как Винни Пух в кроличьей норе.

Замучаешься потом трубу прочищать.

– Вода холодная, Андреич, – заныл Рыба.

– Можешь обойти кругом, – предложил Майков. – Ерунда, километров пять получится. Берегом, по кустам, через помойки. По колено в дерьме…

Рыба вздохнул, повернулся лицом к забору и вдруг, разбежавшись, легко взлетел на гребень стены.

– А так? – спросил он сверху.

Майков пожал плечами.

– Да как хочешь, – сказал он. – Главное, решетку проверь.

Рыба кивнул и скрылся из вида. За забором послышался треск кустов, невнятный испуганный выкрик и глухой всплеск.

– Навернулся, баран, – прокомментировал Простатит.

– Лестницу принеси, – сказал ему Майков.

Простатит ушел за лестницей. Папа Май закурил и стал слушать, как за забором матерится, лязгая зубами от холода, сверзившийся с обрыва Рыба. Потом наступила короткая пауза, после которой Рыба удивленно присвистнул и заорал:

– Нашел, Андреич!

Подоспел Простатит с лестницей. Майков взобрался на гребень стены и выглянул наружу. Рыба в мокром пиджаке и сбившемся на сторону галстуке стоял почти по пояс в воде, наполовину скрытый нависавшими над ней ветвями, и, согнувшись в поясе, что-то рассматривал на берегу.

– Что нашел-то? – спросил Майков.

Рыба разогнулся, перебрел, осторожно ступая по захламленному дну, на относительно свободное место и поднял голову.

– Решетка перепилена, – сказал он и вытянул вверх испачканную какой-то дрянью руку. В руке у него были зажаты две рыжие от ржавчины полоски железа. Приглядевшись, Майков понял, что это обломки ножовочного полотна. – А самое прикольное, – продолжал Рыба, – вот это.

С этими словами он водрузил на переносицу до отвращения знакомые Майкову очки в толстой роговой оправе с толстыми, как донышки пивных бутылок, стеклами.

Возможно, все могло бы обернуться совсем иначе, если бы Валерий, как и собирался, наведался в гости к Майкову в ту же ночь. Но что толку говорить о том, что было бы, если бы?.. Невозможно заранее предусмотреть все превратности судьбы, и о будущем своем каждый из нас доподлинно знает только одно: рано или поздно, так или иначе, но все мы умрем. Как часто мы говорим об этом! «Все там будем», – говорим мы. «Двум смертям не бывать, а одной не миновать», – повторяем мы, как заклинание. Каждый знает, что смертен, но никто не в состоянии до конца поверить в неотвратимость своего исчезновения с лица земли до тех самых пор, пока безглазая старуха не взмахнет над его головой своей заржавленной косой.

Есть такая поговорка: бедному бог и в похлебку льет, а богатому черт и в кашу кладет. То, что случилось в тот день с Валерием Лукьяновым, могло бы послужить отличной иллюстрацией к этой поговорке. А фокус заключался в том, что, почти нос к носу столкнувшись на дороге со своим недругом, Валерий испугался.

Поначалу испуг был не таким уж сильным, но, чем дальше Валерий удалялся от усадьбы Майкова, тем более грандиозными и пугающими ему представлялись последствия этой случайной встречи со знакомым джипом. К тому моменту, как он добрался до пригородной железнодорожной платформы, ему уже повсюду мерещились засады, снайперы с расчехленными винтовками и мордатые бандиты, цепью прочесывающие чахлый пригородный лес в поисках беззащитной жертвы. Даже беспрепятственно забравшись в подкатившую к перрону электричку и забившись в уголок сиденья, Валерий не ощутил себя в полной безопасности: ему вдруг подумалось, что перрон на вокзале в Москве уже оцеплен людьми Майкова, а может быть, и беспощадными, как мохнатые пауки-кровососы, уголовниками Букреева.