Евгений Сухов - Связной

— Можно? — спросил невысокий невзрачный человек в гимнастерке без погон и в кирзовых стоптанных сапогах. Лицо у него было землистое, серое, в широких порах задержалась пороховая грязь.

— Проходи, Сан Саныч, — сказал старший лейтенант и указал на стул: — Садись!

Простучав тяжелыми каблуками по дубовому паркету, тот сел и по-деловому, не спрашивая разрешения у хозяина кабинета, ловко свернул самокрутку покалеченными ладонями. Блаженно, как это может только фронтовик, способный наслаждаться кратковременным затишьем, закурил, пуская через широкие ноздри клубящиеся струйки дыма.

Три года назад Сан Саныч служил в зеленоградском НКГБ, потом за небольшую провинность (как-то однажды отправил вышестоящее начальство «по матушке») был переведен в действующую часть. Целый год прослужил в разведке, получив за геройство орден Красной Звезды и медаль «За отвагу», пока однажды осколком гранаты ему не оторвало два пальца на правой руке.

Вернувшись в Зеленоград, он первое время беспробудно пил, вспоминая войну, прошедшую по нему асфальтовым катком. Но однажды в его холостяцкую комнату постучался старший лейтенант Романцев и в недолгом разговоре за бутылкой водки предложил сотрудничать с военной контрразведкой «СМЕРШ». Главное условие было таковым: о его службе будет знать лишь самый ограниченный круг людей, для всех остальных он останется комиссованным по ранению красноармейцем. Уже после третьей стопки и короткого разговора «за жизнь» Сан Саныч дал свое согласие.

Романцев не ошибся в своем выборе. Лещ, прошедший школу разведки, оказался весьма наблюдательным малым. С его помощью за последний год было отловлено семнадцать диверсантов. Трудно сказать, каким образом он вычислял вражеских агентов среди общей массы военнослужащих, одинаково одетых и обутых, но в своих предположениях ни разу не промахнулся. И вот сейчас Тимофей поручил Сан Санычу понаблюдать за разговором Копылова с резидентом.

— Что скажешь?

— Баба подошла, — просто объявил Сан Саныч. Затянувшись, он некоторое время держал в легких дым, а потом, будто сказочный Змей Горыныч, вновь выпустил его через ноздри, все более наполняя кабинет дымом. — Поначалу я думал, что у них свидание. Да и вели они себя как влюбленные, она к нему все плечиком прижималась, за руку брала, а он об нее сначала словно мартовский кот терся. А потом я присмотрелся — что-то у них не так пошло. Солдатик вдруг как-то разом напрягся, глазки его вдруг как будто бы помощь высматривали. Так и провел с ней целый вечер, словно пришибленный.

— Не слышал, о чем они говорили?

— Откуда?! Я же с мужиками «козла» забивал. Три раза подряд «рыба» была…

— Что там дальше было? — прервал оперативника старший лейтенант.

— А потом мы выиграли!

— Я не о том, что там с агентами?

— Дальше они поднялись с лавочки и пошли мороженое есть.

— За этой женщиной проследил?

— А то как же! Крался за ней, как полевая мышь! Дамочка не простая оказалась, видно, чуяла, что за ней наблюдать могут. Несколько раз оборачивалась, но меня не заметила. Дошла до бараков на Коммунистической и там у кого-то осталась.

— Уверен, что не заметила?

— Разве я не разведчик? — возмутился Сан Саныч.

Вытащив из стола папку, Тимофей пролистал несколько страниц и извлек с пяток фотографий.

— Посмотри повнимательнее, среди них есть эта женщина?

Едва глянув на фотографии, Лещ произнес:

— А чего повнимательнее-то? И так видно… Вот она! — поднял он фотографию. — В жизни она, пожалуй, поинтереснее будет. Та еще краля!

— Ты уверен?

— Обижаешь, старший лейтенант! — Докурив папиросу, Сан Саныч тщательно примял ее о пепельницу. — Мы ведь не в бирюльки играем, за свои слова отвечаю.

— В козлах-то кто остался? — неожиданно спросил Тимофей и усмехнулся.

— Пашка с Сидором. Они сегодня с утра «козла» забивают, и никто выиграть у них не может. А мы с Гриней в два счета их обыграли. На интерес играли, — широко улыбнулся Сан Саныч. — Проставились по полной! Ну, так я пойду, а то моя Мария вся изнервничалась. Ушел рано утром, и целый день дома нет. Думает, по бабам хожу, а я все на службе. И уже серьезно добавил: — Должен же быть когда-нибудь у жены праздник. Если что, так дай знать.

Взяв со стола пачку папирос, он вышел из кабинета.

Романцев пришел к Копылову поздно вечером. Некоторое время постоял у подъезда, раскуривая сигарету, и, убедившись в отсутствии наблюдателей, прошел в дом. Открыл дверь своим ключом; увидев сидящего за столом Копылова, бесхитростно поинтересовался: