Евгений Сухов - Связной

— Я все время путаюсь в этих воинских званиях, — махнула рукой Людмила и положила на стол объемный бумажные пакет: — А это тебе.

— Что здесь? — удивленно спросил Копылов

— То, что обычно положено давать больным: банка сока, яблоки, пара апельсинов, груши.

— Спасибо! Только какой же я больной? Думаю, что меня скоро выпишут.

— А как скоро?

— Сказали, что через несколько дней могу ходить. Пусть с палочкой, но все-таки на своих двоих. Я уже и так совершаю небольшие прогулки, правда, с помощью сестрички.

— Уверяю тебя, со мной ты быстро поправишься.

— Очень на это надеюсь. Знаешь, Люся, я так рад, что ты пришла. Ты даже представить себе не можешь, как мне было без тебя тоскливо. Уверен, что теперь все у нас будет хорошо!

— Я тоже на это очень надеюсь.

— Даже не представляю, как я без тебя жил раньше.

Вошел доктор. Высокий. Представительный. Посмотрел на часы и неодобрительно покачал головой:

— А вам уже пора, барышня. Геннадий слишком слаб для долгих посиделок, а потом, сейчас у нас начнутся процедуры. Ведь я же должен передать его вам живым и здоровым. Или вы возражаете?

— Ни в коем случае! — Поцеловав Копылова в щеку, Людмила поднялась. — Я пойду. Встретимся завтра.

— Если бы ты знала, как я не хочу с тобой расставаться, — признался он.

— Я все понимаю. Ты потерпи немного, это недолго.

Людмила ушла, оставив после себя пряный аромат духов.

— Вот что, молодой человек, я вам не хотел говорить при девушке, но сейчас к вам должен подойти ваш коллега. Не знаю, откуда он там… Разведка, контрразведка или НКВД… Но он очень просил сделать так, чтобы в палате никого не было. Так что не обижайтесь на меня. Я немного поторопил вашу даму.

— Значит, процедур не будет? — хмыкнул Геннадий. — А я ведь уже настроился.

— Обязательно будут, — серьезно заверил доктор, — но только немного позже.

Ободряюще улыбнувшись, военврач вышел. Через несколько минут в палату вошел Тимофей Романцев в накинутом на плечи халате.

— Ну, здравствуй… пропащий!

С момента их последней встречи, случившейся три дня назад, Копылову показалось, что он слегка осунулся. В глазах отсутствовала прежняя боевитость, а голос, ранее звонкий, прозвучал глуховато. Наверняка мечтает о лишних часах сна.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!

— А где твой сосед?

— С ним все в порядке. Сказали, что будет жить. Сейчас он на перевязке.

— Послушай, Гена, то, что я тебе сейчас скажу, весьма важно.

— Я само внимание, — произнес Геннадий и для убедительности слегка приподнялся, подмяв под себя скомканную подушку.

— На твою последнюю радиограмму пришел ответ. — Романцев внимательно посмотрел на Копылова, взиравшего на него в ожидании. По тону, с каким была произнесена фраза, было понятно, что это еще не все, и Геннадий терпеливо дожидался ответа. — Резидент остался без связи, и в Центре рассчитывают, что он может использовать твою рацию.

— Значит, я должен встретиться с резидентом? — не скрывая волнения, спросил Копылов.

— Получается, что так. И мы надеемся, что ты не подкачаешь. От этой встречи будет зависеть очень многое.

— Я не подведу… Но почему в таком случае Центр не высылает ему радиста с рацией?

Пожав плечами, Романцев ответил после некоторой паузы.

— Можно только догадываться… Думаю, они не хотят рисковать резидентом и привлекать к нему какое-то внимание. А ты уже проверенный агент, положительно зарекомендовавший себя, так что им легче работать через тебя. Ты согласен?

— Получается, что так. Они написали, когда встреча?

— В среду. Резервный день — суббота. Думаю, что до среды ты вряд ли оправишься, а вот к субботе военврач мне пообещал, что поставит тебя на ноги. Бегать, конечно, не сможешь, как в прежние времена… но вот доковылять до места встречи — вполне! Так что ты скажешь?

— Я согласен.

— Вот и отлично. Во время твоей встречи мы будем неподалеку.

— Но я бы хотел встретиться с резидентом один на один. Он может заметить наблюдение и не подойдет.

— Возможно, что ты прав, так и сделаем. А сейчас отдыхай пока. Тебе нужно набраться сил, впереди у нас немало работы.

Романцев ушел. Поворочавшись с боку на бок, Геннадий решил поспать. Все-таки для больного сон — это первое дело. И, прикрыв глаза, как-то незаметно уснул.

Нельзя сказать, что к субботе Копылов излечился полностью — кости продолжали ныть и покалывать, принося при этом массу неудобств, но позволяли ходить. Так что при должной тренировке через месяц уже можно будет бегать трусцой.