Андрей Таманцев - Леденящая жажда

В химчистке, естественно, тоже было не очень сладко. Иногда попадались истеричные клиентки, со скоростью тысяча слов в минуту изливавшие на плохо понятном тогда английском потоки негодования по поводу какого-нибудь микроскопического пятнышка, оставшегося на шелковой кофточке.

К счастью, все завершилось благополучно, и вот она уже в этой дыре, но все же при нормальной работе с разумной зарплатой. Хотя бы своим делом занимается.

Нет, жаловаться грех.

Мысли потекли в более оптимистическом русле, когда она вышла из сумрачного парка. Здесь ее убежище, ее четыре стены, где можно запереться, никого не видеть, не слышать. А самое главное — не напрягать постоянно лицевые мускулы, растягивая их в вымученной улыбке.

Перед тем как войти в дом, она на секунду задержалась у гаража, грустно взглянув на сломанный замок. Уже неделю руки до него не доходят. Впрочем, она пользуется машиной крайне редко, только для дальних поездок, случающихся раз или два в месяц. Права она получила еще в Союзе, будучи студенткой. Не хотелось ни в чем отставать от парней-однокурсников. Но дома применить их почти не пришлось, а в Америке выяснилось, что необходимо получать новые, международного образца. Тут вообще без машины никуда. Машина — железный идол.

Развалюха, стоявшая в гараже, была куплена не слишком дорого на рынке подержанных автомобилей. Старенький «форд»» так себе, но цвет красивый, кремовый.

На работу она ходила пешком — колледж недалеко, всего в паре километров.

Размеренная, тихая жизнь. Долгие одинокие блуждания по безликим улочкам. Вечера, занятые перечитыванием немногих книг на родном языке, которые можно было найти в этой дыре, и механической полировкой ногтей, в то время как все мысли — в прошлом. И сны — там же. Тревожные сны.

И все же в последнее время она мечтала увидеть хотя бы кошмар, что было исключительно трудно, так ее одолевала ужасная бессонница. Ничто не помогало: ни пачки успокаивающих средств, ни подсчет воображаемых розовых слоников, ни бесконечные прогулки с собакой. На улице ей вообще становилось как-то не по себе, чего раньше не наблюдалось. Как-то раз в том самом парке она заметила, что за ней идет мужчина. С одной стороны — эка невидаль, мужик как мужик, молодой, издалека заметно, — скромно, вполне прилично одетый, на маньяка непохож. Он шел за ней неотступно, на расстоянии полусотни метров, среди голых осенних деревьев. Потом вдруг исчез.

Ладно, это можно списать на манию преследования, развившуюся в силу отсутствия личной жизни. Но как понять странную молодую девушку, напряженно следившую за ней из-за нагромождения полок в супермаркете? Едва Соня приняла игру в гляделки, как та сразу стушевалась. Заняла очередь в соседнюю кассу, купила просто шоколадку, так, для отвода глаз. Ну кто будет из-за шоколадки торчать в супермаркете сорок минут!

Машина, пролетевшая прямо перед ее носом, и еще много странных случайностей… Ладно, скорее всего, это просто совпадения, и ничего больше.

Она вошла в темный коридор, ожидая, что, как всегда, навстречу кинется ее собака Ронни, но собака не вышла. Дверь с треском захлопнулась от сквозняка — на кухне осталось открытым окно. Раздался телефонный звонок.

— Мисс Софи? — Когда она перебралась в Америку, ей почему-то захотелось переделать свое имя на французский манер, наверное, в пику неистребимой англоязычной самовлюбленности американцев.

— Я слушаю.

— Это Роберт Файнс. — В трубке раздался голос инфантильного голубоглазого блондина, преподавателя английской литературы.

— Слушаю вас, Роберт. — Коллеги за глаза постоянно упрекали ее в холодности, отстраненности, даже в высокомерии.

— Извините, возможно, я вас отвлекаю.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, просто… — Этот Роберт последнее время начал вести себя как-то странно, смотрел на нее слишком пристально для коллеги по работе, и вообще… Один раз даже привязался с каким-то вопросом по поводу «Преступления и наказания». «Я не люблю Достоевского. Мне очень жаль». Так она сухо отделалась от попытки навязать общение. Но, видимо, ненадолго.

— Я хотел обсудить с вами…

Ясненько, теперь мы переключились на «Войну и мир», не иначе. Похоже, он решил перебрать всю советскую школьную программу.

— Что?

— Обсудить…

— Ну-ну.

— В общем, мисс Софи, я хотел вас куда-нибудь пригласить. Может, в кино?

Только этого не хватало! Как же его отшить поаккуратнее?

И тут на нее накатило: да сколько же, в конце концов; можно?! Стану проще! Черт с ним, с этим Робертом.