Андрей Таманцев - Леденящая жажда

От последовавшего удара парень отлетел к окну.

— Ты что, опух? — заорал хозяин диким голосом.

Не утруждая себя ответом, Ахмет спокойно подошел к нему и вытащил из-за пояса нож. Лезвие зловеще блеснуло в тусклом свете мутной лампочки.

Но довести дело до конца он не успел. Громко хлопнула незапертая входная дверь. На пороге комнаты стоял участковый. В руках его был пистолет.

— Стоять, чурки!

Но было поздно, Асланбек ударил участкового по руке. Грянул выстрел, затем другой. Но в пол.

И тут же из-за дверей загрохотало как из пулемета.

Участковый приехал не один. Расклад оказался — трое против шестерых, не считая обитателей квартиры, участвовавших в событиях только в качестве мебели, о которую все периодически спотыкались.

Участковый простился с жизнью первым. Нож Асланбека с ювелирной точностью прошел наискосок по его не очень чистой шее от уха до ключицы, на пол брызнула темная кровь. Участковый упал на пол, забил ногами, захрипел.

Остальные милиционеры откатились по лестнице вниз. Но они могли еще вернуться…

— Мочи их всех, — тихо скомандовал Ахмет. Выполнить этот приказ оказалось не так-то просто.

Милиционеры снова стали палить в дверь. Еще, конечно, и за подмогой послали.

Ахмет поднял участкового и, закрываясь им, как щитом, пошел на дверь. Выстрелы на секунду смолкли.

Этой секунды хватило, чтоб перерезать горло еще двоим.

Внезапно начал подавать признаки жизни хозяин квартиры — парень в рваной майке, открывший дверь. Он с утробным криком кинулся на Асланбека и принялся душить его что было сил. А сил оказалось больше, чем можно было предположить. Отчаяние — лучший стимулятор.

— Ахмет, помоги, — послышался сдавленный хрип Асланбека.

Чернобородый на помощь не спешил, он бросил мертвое тело участкового на лестницу — тело подмяло еще одного милиционера — и, сверкнув оскаленными зубами, выбежал из квартиры, взмахивая ножом. Уложил еще одного. Подхватил пистолет и выпустил обойму вслед двоим уносившим ноги по лестнице.

Он вернулся, когда Асланбек уже собирался издать последний хрип, и в этот момент нож взмыл в воздух и завершил свой полет, вонзившись в глаз парня в рваной майке.

Все было кончено.

— Ахмет, ты чего ждал? Чтобы он меня придушил?

— Я же не виноват, что ты не можешь справиться с жалким наркоманом. — Он просто озверел!

— Ты тоже иногда звереешь, но не тогда, когда надо.

— Надо уходить!

— Что с Четырехпалым?

— Сколько раз тебе говорил: если кто старше тебя и выше по положению, называй по имени, никаких прозвищ!

Тело их третьего спутника едва выглядывало из-под трупов двоих милиционеров. На поверхности торчала рука. На ней действительно было всего четыре пальца.

— Мертв.

— Сейчас менты вернутся! Надо уходить!

— Обратно?

— Да, только быстро. Скоро они и туда доберутся.

В квартире на девятом этаже следов разгрома уже не было. Только труп земляка по- прежнему лежал на полу в комнат

— Что будем делать?

— Сказал же — уходить!

— А Шамиль?

— Нет времени. Они, конечно, в результате вычислят его — слишком известная личность. Но будет уже поздно.

— Ты уверен?

— Не лезь куда не следует. Делай, что говорят.

— Я понимаю.

Вместо ответа последовал взгляд, подействовавший лучше любых слов.

Они собрали оружие и вышли в темноту, прорезаемую тусклым светом уличных фонарей.

В это время на лестничной площадке около оставленного ими наркопритона на улице Коллонтай раздался крик.

— Кровь, здесь везде кровь! Кинг, не лижи эту гадость! — Женщина, спускавшаяся по лестнице, едва удерживала на поводке огромного боксера. — Милиция!

Входить внутрь женщина не стала. Если бы она все- таки решила сделать это, то увидела бы, как в груде трупов на полу началось подозрительное движение. Четырехпалая рука, видневшаяся между двумя телами в милицейской форме, зашевелилась, попыталась сжаться в кулак. Затем снова расслабилась и упала.

Один человек в этой жуткой куче-мале был жив.

Афганистан

3 июля 200… года, 19.20

Свет полоснул по глазам, солдаты удачи разом, как по команде, оказались на земле.

Рядом с ногами Пастухова вдруг возникла голова Билла, и Пастух услышал чуть слышные слова американца:

— Ползите за мной.

Пастух толкнул Трубача локтем и, убедившись в том, что тот его правильно понял, молча последовал к небольшому отверстию в стене, где только что исчезла голова американского коллеги.