Александр Тамоников - Сирийский эшафот

— Валера, — хихикнул Суров, — кто-то из умных людей сказал: «Чтобы стать философом, надо совсем немного — либо мало зарабатывать, либо неудачно жениться».

— Балбес он, а не умный. Женился я очень даже удачно, а зарабатываю — дай бог каждому…

Уголки губ Андреева дрогнули. Задушевные беседы его подчиненных порой раздражали, но чаще забавляли. Иной раз они спорили и даже ссорились. Тем не менее, дружили давно и крепко.

Прапорщик Грид был необидчивым, уравновешенным и обстоятельным человеком с широкой доброй душой. За все эти качества в управлении его уважали, и даже высокое начальство называло исключительно по имени-отчеству.

Старший лейтенант Суров был помоложе. За неимением большого жизненного опыта, совершал ошибки, куролесил, но к мнению своего возрастного товарища всегда прислушивался. Голова у него работала хорошо, а уж языком он чесал — будь здоров. Переговорить мог любого воспитателя или депутата. Ну и в силу молодости здорового организма каждые полгода менял знакомых девчонок.

Повозившись в кресле, Павел сделал вывод о том, что спать ему все-таки не хочется — на рыбалке хорошо отдохнули и выспались на неделю вперед. А потому он сидел с закрытыми глазами и размышлял о предстоящей работе в Сирии.

«Пленников сирийская разведка, конечно, отыщет — агентура у нее развита хорошо. Скорее всего, окажется, что держат их в небольшом селении под приличной охраной. Стало быть, незаметно подойти к такому селению крупному формированию в виде батальона или усиленной роты — не получится. Атака с воздуха также исключена — толку от нее не будет. Остается одно, — вздохнул капитан, — высадка моей группы на безопасном расстоянии, скрытный марш-бросок до селения и… точечная работа по целям для дальнейших действий парней из спецназа».

Небольшой самолет следовал на российскую авиабазу Хмеймим с одной промежуточной посадкой для дозаправки на военном аэродроме Ростовской области.

Приземлились на этом аэродроме в районе обеда.

Во время заправки снайперы покинули борт, отошли на положенное расстояние и спокойно выкурили по парочке сигарет. Затем снова поднялись по трапу и заняли свои места. Экипаж запустил двигатели, самолет вырулил на ВПП, взлетел и, набрав эшелон, продолжил полет.

Появившаяся в салоне стюардесса без привычной улыбки поинтересовалась:

— Ну что, мальчики, кушать хотите?

— Это смотря что предложишь, красавица, — пробасил Грид.

— Сегодня куриные котлеты с картофелем фри. А на десерт — кофе и вкусный кекс.

— Раз вкусный, то не откажемся, — ответил за всех капитан.

Девушка исчезла в служебном отсеке и вскоре принесла три прямоугольных подноса с тарелочками и чашками.

— Приятного аппетита, — пожелала она, покидая салон.

— И тебе не хворать, — буркнул прапорщик, принюхиваясь к поданной пище.

Котлеты оказались вполне съедобными, а кексы свежими. И парни с удовольствием перекусили, запив обед сносным кофе.

— Вот теперь можно и поспать, — объявил Грид, когда стюардесса забрала подносы и опустевшую посуду.

Максимально откинув назад спинки кресел, друзья примолкли.

Пытался заснуть и Павел, но опять не получалось — вместо сна в голову лезли воспоминания…

Его родители родились и выросли в областном городе на великой русской реке. Отец работал ведущим конструктором в бюро большого оборонного завода. Человеком он был разносторонне образованным, веселым, с прекрасным чувством юмора, в любой компании всегда становился душой и заводилой. Мама служила актрисой в театре драмы и одновременно преподавала на театральном факультете консерватории. Она была очень талантлива: прекрасно пела, танцевала, обладала невероятной пластичностью и феноменальной памятью. В неполные тридцать пять получила звание «заслуженной артистки».

Жила семья в хорошей квартире старого, но крепкого и красивого дома сталинской постройки. Дом отгораживал от тихой улицы уютный двор с фонтаном, деревьями, цветочными клумбами и скамейками. Мама с папой ладили, сына любили и вообще строили жизнь мудро и правильно. Вечерами в будни собирались за столом, ужинали и обсуждали прошедший день, в выходные всем семейством отправлялись за город или гуляли по набережной.

Но все хорошее рано или поздно кончается. Завершилась идиллия и в семье Андреевых.

Мама умерла неожиданно и скоропостижно, немного не дожив до сорока пяти. Павел тогда был курсантом и, получив скорбную телеграмму, тут же примчался на похороны.