Александр Тамоников - Бандеровский схрон

Десять человек влезли на квадратный метр! Они тесно прижались друг к другу, обнялись, да так и стояли не один час, включая крохотных малолеток.

План по отлову евреев на этот день уже был выполнен. Полицейские погнали всех во двор. Там Нестору пришла в голову идея обыскать всю компанию.

Только он ухватился за портфель, который прижимал к себе ювелир, как откуда ни возьмись появился штурмбаннфюрер Рихтер собственной персоной, в черном френче, весь отглаженный, надушенный. Полицейские вытянулись по швам, а он начал прохаживаться вдоль шеренги, уперся взглядом в портфель, вырвал, раскрыл.

Бабула успел заметить, что тот доверху набит всякими блестящими побрякушками. Как он сразу не сообразил – ювелир же! Ежу понятно, что в доме было заныкано немало драгоценностей.

У Рихтера глаза на лоб полезли, хотя он и отличался недюжинным хладнокровием. Истинный ариец на пару мгновений потерял самообладание, алчность вылезла наружу. Потом он нахмурился, захлопнул портфель, глянул свысока на обалдевших полицейских и убрался восвояси.

С какой злостью Бабула опустошал магазин! Все остальные палили по евреям с таким же остервенением. Надо же так опростоволоситься! Почему бы сразу не отобрать у ювелира портфель? Поделили бы камешки, всем по гроб жизни хватило бы!

Потом Нестор несколько месяцев кусал локти. Упустил свой шанс, растяпа!

В голове колонны раздался какой-то шум. Повозки стали останавливаться.

Бабула встревожился, нащупал автомат, спрятал рюкзак под тюки с тряпьем и начал выбираться из кибитки. Что за черт?

Эх, не поминал бы нечистого!

– Пан поручик, впереди, кажется, поляки, – взволнованно доложил Шиманский. – Пацан молодец, успел заметить. Там лес кончается, шоссейная дорога. Их четверо, минируют проезжую часть, на немецкую технику, стало быть, охотятся. Возятся, увлечены, нас не заметили. По-польски бурчат. Дорога пустая сейчас. Что делать, пан поручик? Если у немцев на воздух что-то взлетит, они облавой пойдут, и нам достанется.

– Мать их! – ругнулся Бабула. – Давайте четверо на опушку, незаметно подобраться сзади, обезвредить. Не стрелять!

– Хорошо, я понял. – Шиманский козырнул и убежал.

Эту дорогу можно было перемахнуть в два счета. Она была пустая в оба конца. До дальнего леса метров шестьсот, четыре минуты быстрой езды.

На обочине возились люди, сбились в кучку, рыли землю саперной лопаткой. Позвякивал металл. Они вполголоса переговаривались. Да, явно польские партизаны.

Хлопцы подползали к ним по высокой траве, зажав ножи в зубах.

Поляки устанавливали противотанковую мину на краю проезжей части – явно на большого зверя. Возможно, они имели информацию о движении немецкой колонны.

Поднялись четыре силуэта, бросились вперед. Хрипы, отчаянная возня. Когда приблизился Бабула с фонарем, все уже кончилось.

– Карагуля, на дорогу, – бросил он. – Смотри во все стороны.

Троих прирезали насмерть, они и пикнуть не успели.

На вид – обычные крестьяне из близлежащих сел. Фуфайки, картузы. Еще немецкие автоматы, но у кого сейчас их нет?

Четвертого Зозуля лишь слегка придушил. Тот хрипел, надрывно кашлял.

– Ну и чего вы ждете? – ворчливо спросил Бабула. – Не нужен он нам, не будем мы его допрашивать. В расход вонючего ляха.

Поляк внезапно забубнил что-то с умоляющими нотками. Голос у него был какой-то странный.

Бабула нагнулся, стащил с головы поляка картуз, направил фонарь в лицо. Волосы короткие, но лицо какое-то слишком гладкое.

Поляк продолжал лопотать, захлебывался.

– Хлопцы, да это же баба! – прозрел Зозуля. – Будь я неладен!

Ее схватили за ворот, подняли, разорвали ватник на груди и дружно рассмеялись. Надо же, какой сюрприз! Не цыганская, разумеется, красавица, страшновата, плохо сложена, неказиста, но в принципе самая подлинная баба.

– Пан поручик, позвольте взять ее с собой? – взмолился Жмелик. – Очень просим. Свяжем руки, пусть сама ковыляет. Чем вы собираетесь поднимать наш боевой дух?

Женщина опустила голову, плакала. Она ненавидела немцев и украинцев, но очень не хотела умирать.

– Ладно. – Бабула досадливо махнул рукой. – Только свяжите хорошо и рот заткните. Кормить ее будете из собственной пайки. Мы таких красавиц на довольствие не ставим. Все, назад к обозу!

Бойцы ликовали, подталкивали пленницу в спину. А что, неплохой денек выдался!

Бабула снисходительно ухмылялся. Сколько уже перебывало на базе таких вот прекрасных незнакомок. Хлопцы бросали их в землянку, садили на цепь и пользовали днями напролет, поднимая свой боевой дух. Баб хватало от силы на неделю. Они издыхали от холода, голода, тоски и разрыва жизненно важных органов. Потом бойцы закапывали их за околицей.