Александр Тамоников - Бандеровский схрон

2016 год, август

Спиртное кончилось в ту же ночь. Утром уехали Тереза и Ядвига. На девиц было страшно смотреть – взъерошенные, с воспаленными глазами. У Ядвиги на правой скуле красовался фиолетовый синяк, о происхождении которого оставалось лишь догадываться. Девушки ругались, а мужчины ржали, как подорванные. Пришли к консенсусу, что Ядвига сама с лестницы упала, пить надо меньше.

Шутки шутками, но к обеду к дому подъехали разозленные вооруженные парни и выкатили предъяву. Мол, что ж вы, суки, опять края попутали? Что вытворяли с нашими сотрудницами? Кто будет платить за амортизацию?

Петро Притупа, добывший шлюх по сходной цене, предпочел спрятаться. А вот Гныш не выдержал. Уязвленное самолюбие дало о себе знать. Этот пьяный герой схватил автомат, выскочил из дома и начал посылать всех к ядреней фене. Рваный подпевал ему.

Благо Рыло спохватился, выступил миротворцем, загнал в дом Касьяна и долго перетирал с парнями. Сошлись на той сумме, которую банда вытащила из кассы магазина в Войново.

Узнав об этом, Гныш рассвирепел, но загнал свою ярость в бутылку, где еще кое-что оставалось. Гордая мужская компания опять упилась до полной отключки. Про время парни забыли.

Только они продрали глаза, как нарисовались родственники, пропади они пропадом! Федор так орал, что Касьян едва сдерживался, чтобы не отправиться за автоматом и не перестрелять к чертовой матери всю эту милую семейку. В доме и во дворе царил кавардак. Везде валялись осколки битой посуды, ошметки еды, в гостиной все было перевернуто. В «апартаменты» Касьяна брат даже не поднимался – только это его и спасло.

Людмила, жена Федора, тоже вопила, как подорванная. Совсем потерял совесть! Гнать этого бесстыжего захребетника к такой-то матери! Люди родню хоронят, а он бухает, ни в чем себе не отказывает!

Собутыльники расползлись по домам. Сразу выяснилось, что у всех куча дел.

Целые сутки Гныш боролся с невыносимым искушением нажать на спусковой крючок. Он не хотел сидеть в тюрьме из-за подонка, возомнившего себя пупом земли, терпел до последнего эту разнузданную истерику.

На следующее утро он забрал все оружие из железного шкафа, спустился в гараж, загрузился в «Ниву» и покинул отчий дом. Временно, конечно. У него не было другого жилья. Он понимал, что когда-нибудь придется возвращаться.

Когда Касьян выезжал из гаража, Людмила костерила его последними словами.

Он показал ей средний палец, скабрезно оскалился и выкрикнул:

– Ты до оргазма лучше, дура, себя доведи, чем до истерики!

Федор вспомнил, что «Нива» – тоже его собственность, встал грудью, орал, чтобы меньшой братец оставил машину в покое.

Касьян чуть не размазал его по колесу! Он демонически расхохотался, когда тот, жутко побледневший, едва выпрыгнул из-под капота.

На дорогу Гныш не выезжал, сообразил, что встреча с автоинспектором будет полным финишем. Битая тачка, сам пьяный, никаких документов при себе. И вообще, тише едешь, больше выпьешь!

Он окольными путями добрался до дома Демида и потребовал политического убежища. Рыло бродил похмельной зыбью, махнул рукой. Мол, падай, где хочешь, спать давай.

В доме кроме него была лишь глухая бабка, которая таращилась на Касьяна, как на воплощение мирового зла. Почему Демид до сих пор не удавил ее – загадка. Хотя этому божьему одуванчику в любом случае недолго осталось коптить этот мир.

Через сутки выяснилось, что в кармане снова ни шиша, выпить нечего, из жрачки только картошка. На работу устраиваться неохота, пусть лохи пашут, заказов из партийного отделения пока нет.

– Тяжела и неказиста жизнь хохляцкого нациста, – неудачно пошутил Рыло, за что едва не получил по одноименному месту.

Касьян хмуро курил у открытого окна и ковырялся в засохшей картошке, которую бабка забыла посолить.

Рыло был тоже не лучше, болтался по дому, весь опухший и мрачный. Он куда-то отлучился и вернулся с бутылкой столового вина крепостью в десять градусов.

– Нинка угостила, соседка, – объяснил он немного сконфуженно. – Денег не дает, говорит, что нет. У бабки шаром покати. Пенсия через два дня, а прошлую я уже спустил.

– Два дня мы не продержимся, – пробормотал Касьян. – Да уж, достукались. Ладно, наливай. Крепче оно не станет, сколько на него ни смотри.

Соседкино пойло парни усидели в один заход, перекурили. После этого им стало только хуже. Да еще и дождь за окном ливанул, прорвалась низко висящая туча.