Никита Суровцев - Махно. Полковая казна

Полицай, что-то нечленораздельно лепетал, дрожа всем телом и постоянно икая.

– Где заховал архив полиции? Ткни пальцем в карту. Живо!, – не сбавлял темпа наш доморощенный следак.

– Я его не прятал. Архив спрятал начальник полиции, гауптман Рудь, он сейчас назначен начальником полицаев в Юзовке, – еле ворочая языком, промямлил Пискун.

Меня, будто током ударило.

– Как ты сказал его фамилия? – переспросил я.

– Сергей Рудь, – еще больше испугавшись, еле слышно, проговорил полицай.

– Особые приметы у него есть?, – спросил я,

– У него шрам во все лицо, – немного задумавшись, сказал Пискун, – Еще, он весь седой, как лунь.

Я понял, что это тот человек, который искалечил мою судьбу, но виду не подал, сейчас было не до личных отношений.

– С чего ты решил, что архив полиции у твоего начальника? – еле сдерживая волнение, спросил я.

– Мы его вместе с ним вывезли, когда началась суматоха, при зимнем наступлении «красных», ой, простите, Красной Армии. Мы тогда четыре ящика с документами погрузили на подводу, и Рудь сказал, что он знает место, где архив можно надежно спрятать. Сел на подводу и уехал один. Через час он вернулся, но подвода была пустая, – рассказал полицай.

– Где это было, в каком населенном пункте?, – продолжал я допрос.

– В Новоселовке, там тогда располагалась полевая жандармерия.

– А сейчас, где Рудь? – вкрадчиво спросил я, пытаясь не спугнуть удачу.

– В Авдотьино, там сейчас находится жандармерия. Там же находятся подпольщики из группы Саввы Матекина. Рудь лично их пытает. Немцам некогда заниматься подпольщиками, и они отдали их на растерзание этому зверю. Он их лично пытает, и лично сбрасывает в шурф шахты 4–4/бис на Калиновке. Было двадцать пять парней и девушек. Сейчас не знаю, сколько осталось в живых, – разговорился Пискун, – И немцев там сейчас не больше взвода, основные силы перебросили на передовую. А полицаи, как и я, бегут, пока еще есть возможность.

– Игорь, связь с командиром, – обратился я к нашему связисту.

Игорь Длиннопол был связистом в нашем подразделении. Высокий, крепкий блондин с грубыми, но не отталкивающими, а наоборот добродушными чертами лица. До войны он занимался боксом и был чемпионом Краснодарского края в полу тяжелом весе.

– Связь, командир, – через минуту доложил он.

Я доложил командованию, что объект нами захвачен, но «груза» при нем нет, по полученным в процессе допроса данным, груз находится в Новоселовке. А лицо, которое прятало архив, сейчас в Авдотьино. По имеющимся у нас данным, в Авдотьино не более взвода немцев, а полицаи собираются провести карательную операцию, по ликвидации подпольщиков группы Саввы Матекина. Прошу дать разрешение, на проведение операции, по освобождению подпольщиков и захвату начальника полиции, с последующим выходом на интересующий нас архив.

Через минуту было получено «добро» на проведение операции. В помощь нам в Авдотьино направили еще одну группу с местным проводником. Получив координаты, где состоится встреча и пароль, связь завершилась.

Мы связали Пискуна и его любовницу, и оставили их в хате. Через час, другой, их обязательно доставят в прокуратуру.

Мы в темпе выдвинулись в сторону Авдотьино. К вечеру встретились со второй группой, которой командовал Серега Аракелян. Безбашенный армянин, презирающий опасность и страх. Высокий, молодой парень, с коричневыми, миндальными глазами, с черными густыми волосами, спадающими на лицо, казацким чубом. Из отличительных особенностей у него был шрам во всю левую часть лица, который он получил в рукопашной схватке с четырьмя фашистами, в которой в живых остался только он один.

В проводниках был молодой парнишка, который постоянно приподнимал правое плечо, одновременно, склоняя к нему голову. Кого-то это движение мне напоминало, но я ни как не мог понять кого. Но когда он заговорил, неповторимо картавя, сомнений уже не было, это был Рудик, один из братьев близнецов, с которым меня свела судьба в Юзовке в тридцатые годы.

– Рудик, это я, Вотька, помнишь меня?, – кинулся я обнимать его.

Сначала он не понял, но уже через мгновение, глаза его засверкали, и он, расплывшись в радостной улыбке, бросился ко мне в объятья.

– Володя, если бы ты не сказал, то я вряд ли тебя узнал, – смущенно проговорил он.

– Это и понятно, столько времени прошло, да и испытаний выпало не мало. Но об это после. Как будем прорываться в Авдотьино?, – уже серьезно задал я вопрос.

Рудик рассказал, как пришел с той стороны и предложил тем же путем добраться до нужного места. Рассказал он так же, что Савва Матекин, это его братишка, близнец, который еще в апреле попал в руки фашистов, подвергся бесчеловечным пыткам и был сначала расстрелян, а потом сброшен в шурф шахты.