Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

— Кто такой? — нахмурился Лисицын.

— Неизвестно. Мне его описали так: низенький, худой, чёрненький, и глазищи такие глубокие.

— Это Потёмкин! — подал голос Шварц.

— Знаешь его? — заинтересовался Глеб.

— Да. Он гипнотизёр. Мы его крышевали, покуда не сбежал.

— Действительно умеет… ну, это… с гипнозом… или шарлатан? — спросил Глеб.

— Умеет! — с готовностью ответил Шварц, воодушевившись оттого, что он может быть чем-то полезен. — При мне такие трюки проделывал! Я не поверил бы, если бы сам не видел. Загипнотизировал, к примеру, мужика. И тот стал дурак дураком. Жену свою родную не узнаёт. Нет, он разговаривает, смеётся даже, но жена ему вроде никакая не жена. Тоже сначала смеялась эта дура, ей было весело, а потом разревелась. Неприятно потому что.

— Так его можно снова взять под крышу, коли он здесь, — сказал Глеб. — Дело выгодное? Доход большой был?

— Да он как целый завод! — вспомнил давнее сравнение Шварц, всё сильнее воодушевляясь.

Какая-та надежда для него лично впереди забрезжила.

— Мы возьмём его в оборот, а ты будешь за ним приглядывать, — строил планы Глеб. — Ты как? Согласен?

— А как же! — выдохнул счастливый Шварц.

— Тогда такое дело. Ты вон ту бабу видишь?

И у Шварца сердце рухнуло куда-то в пятки. Он смотрел на силуэт женщины, прогуливающейся в вечерних сумерках, и уже понимал, что на самом деле счастья в жизни не бывает.

— Мы все вместе должны быть, — сказал Глеб. — Чтобы никто друг друга не продал.

Охранники мрачно смотрели на Шварца, будто уже заподозрили его в том, что он решил соскочить и всех их сдать.

— Если ты с нами, тогда ты должен стать таким, как мы, — сказал Глеб. — Убей её!

— Когда? — глупо спросил Шварц.

— Прямо сейчас.

Шварц обездвижел.

— Сделаешь? — настаивал Глеб. — Ты с нами или нет?

Если он не с ними, в живых его не оставят. Он будет жить, только если они повяжут его кровью.

— Я не слышу! — сказал Глеб, на глазах мрачнея.

— А чем убить? — быстро спросил Шварц.

Может, ему дадут оружие?

— Руками, — тут же развеял Глеб его иллюзии.

— Я не смогу! — взмолился Шварц.

Мол, если из пистолета, например, тогда ещё куда ни шло, а голыми руками — это выше его сил.

— Голыми… руками, — раздельно произнёс Глеб.

Шварца передёрнуло. Ему хотелось выть от страха за себя и от ужаса перед тем, что он сейчас сделает.

— Она баба, — доверительным тоном произнес Глеб. — В ней силы нет. Дело плёвое. Одна минута, и ты свободен.

Но его тон не мог Шварца обмануть. Глаза Глеба выдавали. Зверь. Пощады от него не жди.

Глеб кивнул охраннику. Тот снял наручники с запястий Шварца.

— Иди! — сказал Шварцу Глеб.

Шварц не сдвинулся с места.

— Мы здесь никого не уговариваем, — сказал Глеб.

И дальше уже должна была последовать команда охранникам. Убьют они Шварца и глазом не моргнут. А потом и бабу эту. Раз решили — ей всё равно не жить. Хоть Шварц её убьет, хоть эти. Какая ей разница? Для неё конец один. Это у Шварца ещё выбор есть. Пока.

Он решился.

— Я пойду! — сказал хрипло.

Его выпустили из машины. Он пошёл медленно, оттягивая страшный миг. Глеб, глядя ему вслед сквозь стекло машины, тронул за плечо охранника, сказал:

— Когда он бабу эту грохнет, займись им. Он нам не нужен. А потом с бабой до конца разберись. Сам он прилично дело вряд ли сделает. Кишка тонка.

Шварц уже нагнал Нину Петровну. Она, услышав скрип снега под его ногами, обернулась, но не успела ничего сказать. Шварц вцепился в её шею, давил, что было сил, женщина хрипела и билась в его руках. Она отчаянно сражалась за свою жизнь и сильно расцарапала Шварцу лицо. Он уворачивался и зло матерился. Смог, наконец, свалить несчастную на снег, и теперь ему было сподручнее действовать. Он прижимал жертву к земле, Нина Петровна уже почти не сопротивлялась. Потом она затихла. Шварц понял, что дело сделано, испуганно отпрянул. К нему приближался один из охранников Лисицына.

— Шеф сказал, чтобы я подсобил тебе, — произнёс охранник.

Подошёл и с силой вогнал нож в грудь Шварцу.

Шварц устоял на ногах.

— Ты чего?! — спросил он изумлённо.

Вместо ответа охранник ударил его ещё раз. Тогда Шварц упал.

Глеб видел происходящее, сидя в «Жигулях». Он сидел сзади, а впереди, за рулём, был второй охранник, он тоже всё видел и сидел так неподвижно, будто не живой был, а вылепленный из воска. В его застывший до воскового правдоподобия затылок Глеб в упор выстрелил из травматического пистолета. Парень без чувств рухнул на рулевое колесо. Хорошо ещё, что не сработал звуковой сигнал.