Владимир Гриньков - Я – телохранитель. Забыть убийство

Фельдшерский пункт в большом селе, куда они приехали, был закрыт. Ещё слишком рано. Отправились на поиски фельдшера. Нашли нужный дом, стучали в окна, пока там, внутри, не началось какое-то движение. Фельдшер вышел к ним заспанный, в накинутом на голое тело полушубке.

— У меня в машине пожилая женщина, — сказал ему Китайгородцев. — Сердце!

— Посмотрим, — пообещал фельдшер, давя зевок.

Но он преобразился, едва увидел Наталью Андреёвну. Сон как рукой сняло.

— Давно? — отрывисто спросил через плечо, пытаясь нащупать пульс.

— Около часа назад, — ответил Китайгородцев.

— Ах ты, господи! — не сдержался фельдшер и помчался в дом.

Вернулся он, на ходу выгребая из пакета шприц и ампулы. Пока вводил лекарство Наталье Андреевне, отдавал распоряжения:

— Мягкое что-то ей под голову! Заводи, сейчас поедем! Гони! Если поспешишь, мы, может быть, успеем!

Отшвырнул использованный шприц. Михаил сноровисто соорудил подушку из куртки Китайгородцева. Сам снова остался полуголым. Китайгородцев завёл двигатель. И только Стас Лисицын оставался безучастным. Казалось, что он даже не замечает всей этой суеты в салоне машины. Смотрел за окно с невозмутимым видом. Словно никого рядом с ним и не было.

В убогой районной больнице невкусно пахло лекарствами и скверно приготовленной едой. Тёмный лицом Михаил сидел на скрипучем стуле-инвалиде, кутаясь в куртку Китайгородцева. Над Михаилом к выкрашенной белой краской двери была привинчена табличка с пугающей надписью «РЕАНИМАЦИЯ». Китайгородцев пристроился неподалёку на подоконнике и ждал. Белая дверь порой приоткрывалась, кто-то выходил, Михаил вскидывал обеспокоено голову, но для него новостей пока не было.

Уже ближе к полудню вышел врач в бледно-сером облачении практикующего хирурга, но это, похоже, у него такая униформа была, в ней он ходил и по палатам, Китайгородцев успел за эти часы увидеть его несколько раз.

— Лисицыной родственники — кто? — спросил он.

Михаил с готовностью поднялся, стул скрипнул. Китайгородцев смотрел издалека. Он видел лицо доктора, тот ещё нечего не успел сказать, а Китайгородцев уже всё угадал. Доктор развёл руками и вздохнул, его лицо в одно мгновение привычно обрело вид сострадающий и виноватый одновременно, чувствовалась многолетняя выучка человека, вынужденного озвучивать страшные вести о непоправимом.

— У неё изношенное сердце, — донеслось до Китайгородцева. — Мы пробовали помочь ему, взбодрить, а оно уже не реагирует. Слабенькое.

И снова развёл руками.

Китайгородцев вышел из больницы, сел в машину. Потёмкин вопросительно посмотрел на него, но не дождался новостей и решился спросить:

— Что?

— Умерла, — коротко ответил Китайгородцев.

Присутствующий здесь же Глеб и ухом не повёл. Он только что осиротел, но этого даже не понял.

Безуспешно прождав Михаила в машине около двух часов, Китайгородцев заподозрил неладное и отправился на поиски.

Нигде в больнице Михаила не было. Китайгородцев поочерёдно обошёл палаты, потом врачебные кабинеты. Безрезультатно. Михаил исчез и был, вероятно, уже далеко. Так подумал Китайгородцев. Но потом он догадался спросить, где находится тело умершей Натальи Андреевны Лисицыной. Очень скоро выяснилось, что тело в морг ещё не доставляли и, следовательно, оно до сих пор в реанимации. Китайгородцев отправился туда. Он проскользнул в двери вслед за молоденькой медсестрой.

— Вы куда? — поразилась такой дерзости девушка.

Но Китайгородцев уже увидел. Тело несчастной Натальи Андреевны покоилось на холодном металлическом ложе каталки. Женщина была облачена не в чёрное платье, а в больничную старенькую белую рубашку, невесть после кого ей доставшуюся, но даже белизна рубашки была неспособна оттенить мертвенную бледность её лица и рук, которые уже успели предусмотрительно связать у неё на груди обрезком бинта. Рядом, ссутулив плечи, стоял Михаил. Он был неподвижен, будто статуя. В полумраке коридора его лицо казалось чёрным. Китайгородцев подошёл и положил руку на его плечо. Михаил не шелохнулся. Китайгородцев легонечко его встряхнул и только тогда Михаил медленно повернул голову.

— Пойдём! — сказал ему Китайгородцев.

Михаил никак не отреагировал. Тогда Китайгородцев вывел его из реанимационного отделения, держа за руку, как милиционер выводит из присутственного места проштрафившегося гражданина. Так вдвоём они и вышли к машине. Здесь Михаил, кажется, только и осознал, где он и что с ним происходит.