Александр Тамоников - Ночная война

- Ужасно выглядите, товарищ лейтенант, - посочувствовал Герасимов.

- Спасибо, Серёга!..

Перекур был долгий: медленно восстанавливались силы, люди равнодушно смотрели как темнеет небо. Через пятнадцать минут они вошли в симпатичный сосняк, перебежали не укатанную просёлочную дорогу и упёрлись в ворота заброшенного пионерского лагеря. Ограду перекрасили к началу летнего сезона 1941 года, возможно пару смен лагерь даже успел принять, пока не разразились всем известные события и организованный детский отдых в стране вполне актуальным. «В борьбе за дело великого Ленина будь готов!», - призывала помпезная надпись на гостеприимно распахнутых воротах.

- Когда же мы были не готовы?.. - бормотал Генка Шуйский, присаживаясь за кустик.

Ближайшие минуты посвятили наблюдению за обстановкой: в лагере не было немцев - не стали бы сохранять могильную тишину.

«Вот здесь мы, по-видимому, и заночуем», - подумал Глеб, разворачивая на колени карту, бледная видимость пока позволяла не хвататься за фонарь. Пионерский лагерь «Красная сосна» на карте обозначен не был, но заболоченный лесной массив, оставшийся за спиной, всё же отыскался. До южно-восточных предместий Вязьмы оставалось километров шесть, осваивать их в темноте было бессмысленно. На Востоке, в полутора километрах сосняк обрывался, там был отмечен незавершённый укрепрайон, который начали строить ещё месяц назад. На возведение объекта участвовали жители Вязьмы, их привозили на грузовиках и автобусах. Строительство не завершили - обстановка на фронтах менялась постоянно. После взятия советскими войсками Ельни, возникла иллюзия ненужности этой оборонительной линии и власти переключились на другие объекты. В той местности было много дорог - до Вязьмы от укрепрайона рукой подать. Он колебался: немцы на ночь глядя не придут, но что будет утром? Впрочем, что даёт бог, тем кто рано встаёт?..

В лагерь от ворот вела мощённая гравием дорожка, за три военных месяца она заросла сорняками, словно коврик зелёный постелили. Дорожку осмотрели: её не топтали ни немцы, ни советские окруженцы, в этом районе активные боевые действия не велись. Постройки пионерлагеря прятались за раскидистыми деревьями: кухня; склады; лавочке у сцены, на которой проходили концерты и шумные мероприятия, море наглядной агитации - маленький Володя Ульянов над плацем снова призывы быть готовым в борьбе за дело трудового народа, добрый Ленинский прищур. Бараки для детей выстроились в ряд, их возводили на бетонных сваях, последние служили фундаментом, проходы и стенды агитации заросли бурьяном.

Шевельнулось что-то в груди: на всю жизнь запомнилось мощным гвоздём, вбитым в память, и ничем не вытравить пионерскую клятву: «Я юный пионер СССР, перед лицом товарищей, торжественно обещаю, что буду твёрдо стоять за дело рабочего класса, в его борьбе за освобождение трудящихся всего мира! Буду честно и неуклонно выполнять заветы Ильича, законы юных пионеров!». Пионерскую организацию основали в двадцать втором году, решением Всероссийской конференции РКСМ, а через два года, когда образовался СССР, она стала всесоюзной. Поначалу носила имя Спартака - был в глубокой древности такой раб, по национальности фракиец, ухитрился поставить на уши всю римскую империю, а после смерти вождя революции организация получила его имя. Маленький Шубин вступил в ряды через год после образования пионерии, до сих пор прекрасно помнил, как трясся от волнения, зазубривая пионерскую клятву, примерял красный галстук, дико гордился. Потом были драки со скаутами, которых то запрещали, то вновь разрешали, разбитые носы, ободранные коленки…

Бараков было около десятка - все они выглядели одинаково. Курганов поднялся на крыльцо, потянул дверь, которая оказалась незапертой, первым проник в помещение, потом высунулся, поманил пальцем. Народ потянулся внутрь строения, напоминающего, если уж честно, барак для заключённых. Внутри было темно, затхло, фонари освещали два ряда железных коек, застеленных матрасами. Курганов ударил прикладом по матрасу, взметнулась облако пыли, но это не имело значения. Сломалось что-то в людях, они со стоном падали на кровати, жёсткий пионерский матрас казался нежнейший пуховой периной.

- Уфимцев, выставить пост и доложить! - простонал Шубин.

Предательская слабость расползалась по конечностям, сон уже шёл в атаку.

- Товарищ лейтенант, в противоположном конце есть запасной выход, - звучал из другого мира голос сержанта. - Очевидно на всякий пожарный случай. На всех окнах сохранились стёкла, - да уж, чудеса… - Товарищ лейтенант, вы отдыхайте. Я распоряжусь насчёт несения гарнизонной и караульной службы, - в голосе сержанта звенела ирония. - Будут по часу дежурить. Кошкин, не отворачивайся, не делай вид, будто тебя тут нет. Я прекрасно тебя вижу. А ну подъём и марш на службу, барак обходить по периметру, следить за местностью! И не дай вам бог, товарищи военные, если завтра мы проспим как сегодня!