Александр Тамоников - Ночная война

- Оружие здесь, старшина, - показал подбородком Глеб. - Восемь немецких автоматов, гранаты и полный комплект боеприпасов. Для начала неплохо, согласись! Пошарьте в ранцах, найдёте еду, разделите на всех. Рекомендую забрать накидки, прикрученные к ремням - полезная вещь… Я должен учить вас элементарным вещам, старшина? Раздать оружие тем, кто умеет им пользоваться, устройте засаду на немецкий разъезд - будет больше оружия. Тех, кто не хочет сопротивляться фашистам гоните к чёртовой матери, разрешаю расстрелять на месте! Сколотите отряд, хотите партизаньте, хотите выходите из окружения, только не ведите себя как бабы. Смотреть на вас тошно…

- Мы всё сделаем, товарищ лейтенант! - помимо стыда в глазах старшины заблестело что-то ещё. - Разрешите с вами пойти!

- Не разрешаю! Мы регулярное подразделение, выполняем поставленную задачу и не нужны нам обозы и тому подобное. Не выросли из коротких штанишек, Губанов? Няньки требуются? Действуйте товарищи, если не хотите сдохнуть в концлагере или помереть от стыда на допросах в особом отделе!

- Мы поняли, товарищ лейтенант! Мы всё осознали! - у старшины от напряжения побелела челюсть. – Спасибо, что выручили...

- Товарищ лейтенант, может на велосипедах прокатимся? - предложил Шуйский. – А что добру пропадать? Их восемь штук, все на ходу… Сколько можно ноги сбивать? Проедем сколько сможем, потом бросим…

- Шуйский, ты неподражаем! – Глеб вздохнул и задумался: времени действительно потеряли много, от чего бы не наверстать столь занятным способом: - Все умеют ездить на велосипедах? - он обозрел свой заулыбавшийся отряд.

- Все, товарищ лейтенант! - подтвердил сержант. - А кто не умеет, так и поедет - не умея.

Это был цирк на конной тяге, ещё бы про самокаты вспомнили. Склон оказался длиннее и круче чем представлялось, а тормоза у велосипедов работали как-то странно. Часть группы куда-то умчалась, расточая ругательства в тёмный лес. Шперлинг, по неумению, чуть не впилился в дерево - приноровиться к управлению оказалось непросто. Съезжая с холма, Шубин обернулся: старшина Губанов смотрел им вслед и укоризненно качал головой: дескать, сами как дети малые, а других учат жить... Спасённый красноармейцы собирали оружие, боеприпасы, кто-то стаскивал с покойного солдата практически новые сапоги… Может и выйдет толк из этой толпы - стыд порой сильнее страха.

Группа, очертя голову, пронеслась по деревне, благо дорожное покрытие позволяло, охал Шперлинг - его велосипед бросало из стороны в сторону, высовывались из избушек удивлённые старушки. До ближайшего леса было открытое пространство. Не прогадали с подвернувшимся транспортом - по дороге, где-то слева, пылила немецкая колонна и никто не бросился за велосипедистами - ездить на них могли только солдаты вермахта. Разведчики раскраснелись, крутили педали, влетели в лес, облегчённо перевели дыхание. Дальше пошло сложнее: лесная дорога петляла не только в бок, но и по вертикали. У грязевых луж приходилось спешиваться, катить велосипеды рядом с собой и иногда даже взваливая на закорки.

- Ну всё, хватит! - выдохнул Шубин. - Повеселились и будет… Бросайте колеса в кучу, дальше своим ходом.

Так неохотно расставались с велосипедами, детство вспомнили. Могли бы и дальше на горбу тащить, но приказ подобной трактовки не допускал. Шубин оказался прав: в болоте с этой техникой особо не разгуляешься - кто же знал, что окажутся в болоте, кишащем миазмами и водяными. С тропы пришлось уйти. Слева звучали голоса, заводился и глох мотор. В низине было сыро, темно и чисто по-человечески страшно. Острые ветки лезли в глаза, земля под ногами мягко проваливалась. «Хоть за руки держись!», - мрачно пошутил Курганов.

Выйти из низины в противоположном направлении тоже оказалось проблематичным: на опушке с удобством расположилась мотопехотная часть; белели палатки; выстроились в цепь бронетранспортёры с крестами на бортах.

- Вот же угодили!.. - чертыхался Шубин, уводя людей обратно в болото.

Перспектива уже сегодня выйти к Вязьме превращалась в химеру. Стена деревьев служила защитным экраном - звуки канонады сюда не долетали. Немцы находились и справа и слева, пришлось пробиваться через болото и это вылилось в затяжную и очень неприятную песню. Предчувствия не обманули: день канул в пропасть, люди спотыкались падали в жижу. Уже темнело, когда местность пошла на подъём и под ногами стало сравнительно сухо. Шубин чувствовал себя до предела выжитым, но всё же камень с души свалился - уже полчаса никто не слышал неприятеля.