Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

— Уже? — мгновенно отворачиваясь к окну, удивился Быков.

— Если честно, это «уже» начинается в пяти километрах от базы, — проинформировал его Чердак. — Да и на базе, прямо скажем, не санаторий. А вообще-то мы уже, считай, на месте. Входим в заданный район. Так вы, стало быть, решили угольными копями полюбоваться? Ну-ну. Где, говоришь, они расположены?

Ти-Рекс ткнул пальцем в карту:

— Примерно тут.

— Ну и мы уже примерно тут. Нейтральная зона, ничейная территория… — Он вздохнул. — Это-то самое поганое и есть — по крайней мере, для вас. Нарваться можно и на тех и на других, так что вы уж там поаккуратнее. Я бы вас прямо туда, к ним, забросил, да топлива осталось в обрез на обратную дорогу. Пройду точку невозврата, сяду и буду ждать, которые меня к ногтю возьмут, те или эти…

Вертолеты шли низко — казалось, над самыми верхушками деревьев. Это делало их завидной мишенью для переносных зенитно-ракетных комплексов, зато установленные на базе радары не могли уличить напарников в том, что те совершили «левый» рейс в район, где им было абсолютно нечего делать. Вскоре Чердак высмотрел внизу свободную от растительности, относительно ровную площадку и, сделав над ней круг, пошел на посадку.

Юрий шел впереди, прорубая дорогу сквозь сплошное переплетение колючих лиан и ветвей. Деревянная ручка мачете стала скользкой от пота и все время норовила вывернуться из ладони, широкое, заметно утолщающееся к концу темное лезвие влажно поблескивало от липкого сока растений. Над головой роем кружились насекомые, но уставшая до последнего мыслимого предела Даша уже не взвизгивала, даже когда на глаза ей попадались экземпляры величиной с ладонь, каких не встретишь в более высоких широтах. Мачете взлетало и опускалось, взлетало и опускалось, с тупым стуком врубаясь в тугие канаты переплетенных друг с другом лиан и время от времени отзываясь негромким звоном, когда сталь по касательной задевала твердую древесину. Спина под рюкзаком стала горячей и скользкой, под мышками, казалось, можно было плавить руду. Висящий на плече дулом вниз автомат, как живой, цеплялся за все подряд, норовя потеряться, и Юрию все сильнее хотелось помочь ему в этом благом намерении — прощай, оружие, как сказал Хемингуэй…

Когда-то здесь, очевидно, была тропа или даже дорога. Как это чаще всего происходит с лесными дорогами, которыми не пользовались на протяжении многих лет, она густо заросла разнообразнейшей ползучей, колючей и стелющейся дрянью. Идти по ней было труднее, чем по девственному лесу, но они не сворачивали из опасения потерять этот полустертый след человеческого присутствия и больше его не найти.

Даша шла за Юрием. Она не жаловалась, но Якушев понимал, что она начинает сдавать. Ее дыхание оставалось ровным, но то, что Юрий начал его слышать, само по себе свидетельствовало об усталости. Быков замыкал короткую колонну, и Юрию не надо было оглядываться, чтобы убедиться, что он несет два автомата и два рюкзака — свой и жены. Он с охотой забрал бы поклажу и у Юрия, если бы тот согласился ее отдать, — Ти-Рекс оставался Ти-Рексом и вел себя так, словно совершал тяжелый марш-бросок по пересеченной местности во главе роты новобранцев. Он ничуточки не запыхался, хотя тропа довольно круто поднималась в гору, и, пользуясь тем, что сейчас не его очередь прорубать дорогу, развлекал спутников разговорами.

— А может, Чердак прав? — говорил он, деликатно поддерживая Дашу под локоток, чтобы не навернулась с опутанного колючими стеблями каких-то вьюнов каменного обломка. — Может, никакого угольного месторождения и нет? Они же в самом деле сто раз здесь летали. Не заметить с воздуха угольную шахту — это надо уметь. Я уж не говорю об открытой разработке — такую ямищу, наверное, даже из космоса без очков видно… Не слепые же они, в самом-то деле! Это ж наши, русские военные летчики, у них же глаз — ватерпас…

— Молодец, Данилыч, — остановившись, чтобы немного перевести дух, с трудом выговорил Юрий сквозь одышку. — Что ты всегда умел, так это найти правильные слова, чтобы поднять боевой дух вверенного подразделения.

— А мне это подразделение никто не вверял, — хладнокровно парировал Быков. — Это ты на задании, а я — лицо частное, вольноопределяющееся. Нахожусь в законном отпуске и, стало быть, имею полное право канючить, сколько захочу. А ты валяй поднимай мой боевой дух.

— Можно сесть, пока вы треплетесь, или мы пойдем дальше? — устало поинтересовалась Даша, через голову которой велась эта словесная дуэль.