Андрей Воронин - Спецназовец. Власть закона

Стрелять оказалось не в кого. Сверху доносились слабые стоны и чей-то задыхающийся хрип, в воздухе, лениво извиваясь, плавали подсвеченные электрической лампочкой сизые космы порохового дыма. Внезапно раздавшийся дребезжащий звон задетой ногой стреляной гильзы заставил его вздрогнуть и замереть. Но реакции сверху на этот демаскирующий звук не последовало, и давний выпускник прославленного училища ВДВ, в котором, помимо него самого и множества Героев Советского Союза и России, когда-то учился покойный Усама бен Ладен, продолжил восхождение.

Столкнув вниз еще одно мертвое тело, он прошел через открытую дверь и очутился в новом коридоре — тоже нешироком и неярко освещенном, но аккуратно отделанном. Кремовые стены были до середины обшиты деревянными панелями, врезанные в гладкий потолок галогенные светильники сияли мягким, вполсилы, светом. На выложенном шероховатой, под камень, керамической плиткой полу лежали тела еще трех человек. Один из них все еще хрипел и постанывал. М’бутунга выстрелил, и раненый затих. Похоже, это было все. Африканец закрыл и запер на прочный засов железную дверь подвала, перезарядил оба пистолета и осторожно двинулся вперед.

Пройдя коридором, экс-президент Верхней Бурунды очутился в просторном, шикарно обставленном холле. Судя по некоторым признакам — большому, декорированному грубо отесанным камнем камину, звериным шкурам на полу и головам на стенах, а также по массивным потолочным балкам и подвешенной на прочных цепях люстре, сделанной из тележного колеса, — он находился в чьей-то загородной резиденции, а может быть, и в охотничьем домике. От камина еще тянуло запахом сгоревших поленьев и приятным теплом, за стеклянной стеной виднелся испещренный желтыми пятнышками опавшей листвы, аккуратно подстриженный газон. Снаружи уже стемнело, и двор освещался ярким, неживым светом установленных где-то — надо полагать, на фасаде дома — галогенных прожекторов. На выложенной цветными цементными плитками подъездной дорожке поблескивала обширная мелкая лужа, в центре которой стоял наполовину отмытый от грязи автомобиль — черная «тойота». Номера на машине, насколько мог судить слегка отставший от жизни африканец, были московские. Рядом с ней резал глаз своей яркой желто-черной окраской моечный аппарат высокого давления, брошенный шланг которого мертвой змеей разлегся в луже.

На низком столике рядом с роскошным кожаным диваном стоял поднос, на котором соблазнительно поблескивал гранеными хрустальными боками квадратный графин с прозрачной жидкостью — как подозревал М’бутунга, отнюдь не с ключевой водой. Сунув один из пистолетов в карман куртки, африканец до краев наполнил хрустальную стопку, выпил залпом, крякнул, залихватски, как заправский российский пролетарий, занюхал водку рукавом и, вытряхнув из случившейся тут же, на столе, пачки сигарету, с удовольствием закурил.

Попыхивая дымком, он вышел на крыльцо. Справа от него между кустами, направляясь к калитке, мелькнула фигура в камуфляжном костюме, резиновых сапогах и ярко-красных, тоже резиновых, перчатках, которые, собственно, первым делом и заметил африканец. М’бутунга вынул из толстых губ сигарету, аккуратно стряхнул с нее пепел и, подняв пистолет на уровень глаз, взял на прицел место, в котором, по его расчетам, должен был появиться замеченный им человек. Полученная в молодости выучка и приобретенный позднее богатый опыт не подвели: мишень сама возникла прямо на кончике ствола, так что стрелку оставалось только плавно потянуть спусковой крючок. «Стечкин» кратко, но авторитетно высказался по поводу уместности использования красных хозяйственных перчаток в военно-спортивных состязаниях на пересеченной местности, и не успевший домыть машину Швырева охранник, сбитый влет, как вальдшнеп, с треском завалился в облетевшие розовые кусты.

Покуривая и держа наготове пистолет, М’бутунга подождал продолжения. Такового не последовало. Тогда он выбросил коротенький окурок, полной грудью вдохнул прохладный, напоенный полузабытыми осенними запахами воздух России и не спеша двинулся к машине, мурлыча себе под нос «Подмосковные вечера».

Ключ, как и ожидал африканец, торчал в замке зажигания. Устроившись на водительском сиденье, беглый президент запустил двигатель, включил печку и только после этого достал из кармана реквизированный у Швырева мобильный телефон. Проведенная тут же, на месте, краткая инспекторская проверка обнаружила, что память аппарата девственно чиста: записная книжка, списки вызовов, а также принятых и отправленных текстовых сообщений не содержали ни одной записи, ни единого номера. Это странное, на взгляд непрофессионала, обстоятельство для африканца служило всего-навсего лишним подтверждением тому, что он знал и так: люди, которые его похитили, нашли себя не на помойке.